🕮 Читать книгу «Выйти замуж — не напасть» онлайн

В момент его вопроса, я как раз выкладывала овощное рагу со сковороды на его тарелку, и я не знаю, что со мной случилось, но я взяла и швырнула эту сковороду на стол, прямо на посуду. Всё загремело, загрохотало, а я закрыла уши руками и зажмурилась. Будто это не я сделала всего секунду назад, сама перепугалась от того, что произошло.

Слава схватил меня за плечи, дёрнул к себе и хорошенько тряхнул. Глаза я открыла, точнее, испуганно распахнула, и увидела перед собой разъярённое лицо мужа. Слава был настолько зол, черты его лица перекосило, и он враз перестал быть привлекательным. В этот момент он был похож на демона, а ещё продолжал меня трясти.

– Что ты сделала? Что ты сказала?

Я попыталась вырваться, моя голова безвольно качалась из стороны в сторону, а он всё тряс и тряс меня.

– Прекрати! – закричала я в какой-то момент. А Слава сначала с силой вцепился в мои предплечья, а затем отшвырнул меня в сторону, и я полетела на маленький диван в углу. Муж наклонился и ткнул в меня пальцем.

– Не смей орать, – выдохнул он мне в лицо с такой ненавистью, что мне всерьёз стало страшно.

Слава вышел из кухни, а я осталась лежать на диване, чувствуя под щекой квадратный подлокотник. Он давил мне на скулу, было больно, но я не двигалась. Смотрела на кухонный стол, с побитой посудой и перевёрнутой сковородой, и раскиданной повсюду едой. Кажется, такого бардака в этом доме никогда не случалось. А Славу буквально трясет от беспорядка.

Он вернулся, остановился в дверях и посмотрел на меня, лежащую будто сломанная кукла всё в той же позе. Муж тяжело дышал, разглядывал меня в досаде и гневе, упёр руки в бока, нахмурился. Смешно, но он выглядел разочарованным. Словно я посмела ему испортить настроение, вечер, проявила свою капризную натуру.

– Я не понимаю, для чего ты всё это делаешь, – сказал он после зловещей паузы. – Ты специально меня доводишь? Я изо всех сил стараюсь наладить наши отношения. Я простил тебе твою выходку на бабушкином юбилее, потому что понял, что это я виноват, позволил тебе так себя повести, безрассудно и неуважительно. Но ты совершенно не ценишь хорошего отношения, Маша. – Слава даже руками развёл, якобы удивляясь моему поведению. Или, на самом деле, удивлялся? – В тебе нет ни грамма благодарности. Ладно, ко мне, но даже к маме! А она больной, старый человек, но приходит, помогает тебе, пытается скрасить твои дни, пытается быть тебе другом. А как поступаешь ты? Как можно быть настолько чёрствой?

Я смотрела в одну точку, молчала, но неожиданно у меня вырвался истерический смешок. Когда Слава начал рассуждать о моей чёрствости, у меня сдали нервы. Я снова зажмурилась, поняла, что из глаз потекли слёзы, а из груди всё рвались смешки, один за другим.

– Перестань! – выкрикнул Слава, и я поняла, что лишь в последний момент он удержался от того, чтобы не подойти и не пнуть диван, на котором я лежала. Он даже шагнул вперёд, но замер, а я всё смеялась и смеялась. Сдерживаться уже не получалось, и Слава всё-таки схватил меня, за руку, попытался посадить, затем поднять, но я сама себе напоминала нескладного манекена, никак не могла собраться и удержать какое-то положение, продолжала заваливаться на бок. В какой-то момент Слава оставил попытки привести меня в чувство, отшвырнул меня и взглянул, как на нечто противное. А мой смех уже больше напоминал бесконечные всхлипывания, смеяться не получалось, а слёзы текли и текли. – У тебя что-то не так с головой, – высказался муж после коротких раздумий. – И как я раньше не понял? Ты больная. Ведь так? Скажи, что это так! – потребовал он.

– Как же я тебя ненавижу, – проговорила я едва слышно, но он всё же услышал и позеленел от злости. Снова меня толкнул, на этот раз в плечо.

– Тварь, – выдохнул он. – Да ты в ногах у меня ползать должна!.. – Злости в его голосе было хоть отбавляй. Слава снова вылетел из кухни, я слышала его шаги в гостиной, а я, наконец, смогла сесть и вытереть слёзы. После слов о своей ненависти к нему, мне неожиданно стало легче. В голове прояснилось, и я смогла вздохнуть.

– Мама, – услышала я голос Славы из комнаты, он уже успел набрать номер матери. – Она спятила. Она побила посуду и теперь бьётся в истерике, представляешь? Нет, не плачет. Смеётся. Да, мама, смеётся! Это ведь ненормально, да? Она сумасшедшая! – Слава переместился из гостиной в другую комнату, я всё ещё слышала его голос, но перестала разбирать слова. Ждала чего-то, какого-то исхода, ведь я вдруг стала сумасшедшей. Я сжала и разжала кулаки. – Николай Платонович? Да, я позвоню ему. Но ты же понимаешь, что никто ничего не должен знать? Ты понимаешь, какой это позор? Не хватало мне поехавшей крышей жены!

Николай Платонович Волосюк был давним знакомым моей свекрови. Его всегда звали на званые обеды в её дом. Я помнила этого лысеющего коротышку с отдышкой. А ещё помнила, что рассказывала про него Полина Григорьевна. Что Николай Платонович с давних лет работал психиатром в областной поликлинике. Значит, Слава с мамой всерьёз обеспокоились моим психическим здоровьем, настолько, что решили прибегнуть к помощи знакомого врача. Всё-таки драматизма моей свекрови не занимать, наверняка, она подобное развитие сюжета подсмотрела в какой-нибудь мыльной опере, когда неугодную, скандальную жену сдают на попечение психиатров, и там ей вправляют мозги. При условии, что они есть, конечно.

Я обвела взглядом кухню, глянула на своё отражение в начищенной поверхности хромированной вытяжки. Вся кухня в осколках тарелок и раскиданном по полу овощном рагу. Моя одежда мятая, в пятнах от несостоявшегося ужина, волосы всклокочены, нос и губы распухли, а в глазах и, правда, плещется безумие. Это я знаю, что отчаяние и усталость, но если в квартире появится чужой человек, что он подумает?

– Я запретил маме приходить! – крикнул мне из комнаты Слава, – не хочу, чтобы она видела тебя такой! Но оставлять всё так, как есть, нельзя! Ты совершенно спятила! С тобой страшно находиться в квартире! Ты просто больная на голову тварь!

Я даже не поняла, в какой момент мне под руку попался нож. Помню, что пару часов назад я нарезала им овощи для рагу, и вдруг он оказался на полу, у меня под ногами, я наклонилась и подняла его. Когда я вошла в гостиную, Слава сидел на диване и, представляете, казался по-настоящему расстроенным. Сидел, съехав на подушках вниз, положив голову на спинку дивана и закрыв лицо ладонями, его плечи были опущены, а сам он казался уставшим. Или раздосадованным. Я подошла, чувствуя непонятное ледяное спокойствие. Он, видимо, услышал мои шаги, отвёл руки от лица, взглянул на меня, по всей видимости, собрался что-то сказать, потому что его губы пренебрежительно скривились, а я в этот момент сделала ещё шаг и воткнула нож в диванную подушку. Буквально в нескольких сантиметрах от его головы. Я видела, видела, как вытягивается от изумления, непонимания и страха его лицо, Слава на какую-то минуту потерял дар речи, а я прижала его коленом к дивану. Наклонилась к нему и проговорила:

– Если ты ещё раз тронешь меня хоть пальцем, я тебе клянусь, ты утром не проснёшься.

Всё, что произошло, заняло всего минуту, может, две, может, полминуты, я не знаю. Я помню только взгляд человека, который два года был моим мужем. И этот взгляд был настолько переполнен паникой, страхом, безусловным страхом за свою жизнь, что мне больше не захотелось ничего ему говорить, а уж тем более делать. Я в этом аду жила два года, а он всего несколько секунд, но меня и это удовлетворило. Мне очень хотелось вцепиться ему в волосы, что-нибудь крикнуть, обидное, но справедливое, но я лишь отшатнулась от него, и мой взгляд в этот момент, я была уверена, выражал крайнюю степень презрения к нему. Нож я кинула на пол, а сама метнулась в прихожую. В ту секунду мне было безразлично, куда я бегу. Я схватила с вешалки первое, что попалось мне под руку, накинула на плечи, сунула ноги в туфли, и трясущимися руками принялась отпирать замки. Мне казалось, что Слава в любую секунду опомнится, догонит меня, и тогда моя жизнь уже не будет стоить ничего. Но он так и не появился, ни в прихожей, ни за моей спиной, не тянул ко мне руки. Я едва ли не кубарем скатилась по лестнице вниз, выскочила из подъезда, и тогда уже поняла, что захлёбываюсь в рыданиях. Но со двора дома нужно было уходить, спрятаться где-то.

Люди, попадающиеся мне встреч, смотрели странно, некоторые, особо впечатлительные, даже шарахались в сторону. Видимо, выглядела я страшно. А я торопливо шагала вперёд, куда глаза глядят, время от времени смахивая слёзы со щёк. Свернула за какой-то угол, потом ещё за один. В конце концов, оказалась в незнакомом мне дворе, села на лавку за кустом сирени, и, наконец, смогла перевести дыхание. Пытаться осмыслить хоть что-то, было бесполезно, меня все ещё трясло. Дрожали руки, трясло от страха, я не переставала оглядываться по сторонам, всё ещё ожидая увидеть Славу или кого похуже, например, парочку двухметровых санитаров на меня одну. К тому же, оказалось, что я впопыхах надела на себя пиджак мужа, поэтому на улице на меня и смотрели странно. Я завернулась в него, как в плед, и неслась вперёд на крейсерской скорости. Когда я поняла, что на мне Славин пиджак, на меня тут же пахнуло запахом его одеколона, и меня затошнило. Но затем я решила, что всё не так плохо, ощупала пиджак, и обнаружила во внутреннем кармане портмоне. Что ж, хоть в чём-то повезло. Наличных денег в портмоне было немного, но они были. Пин-коды его банковских карт я, конечно, не знала, такую информацию мне не доверяли.

На улице темнело, приближался вечер, люди возвращались домой с работы, в окнах домов загорались огни, а я продолжала сидеть на лавочке и, кажется, именно на этой лавочке училась дышать заново. Вдруг осознала себя свободной. Мне некуда было идти, у меня не было денег, документов, знакомых в этом городе, но я чувствовала себя свободной, впервые за долгие-долгие месяцы.

– Что ты собираешься делать дальше? – спросила я саму себя. Вслух мой внутренний вопрос прозвучал тревожно. Я огляделась по сторонам.

Господи, ведь раньше я могла запросто решить любую проблему, самостоятельно, а теперь что со мной случилось? Паника, суета, тревога и опустошённость – это всё, что я способна чувствовать.

– Не подскажите, где-нибудь поблизости есть гостиница?

Не знаю, сколько я ещё просидела на скамейке во дворе чужого дома, но за это время совсем стемнело. Из одного из подъездов вышел мужчина с собакой, прошёл мимо меня раз, другой, закурил, и мне пришло в голову задать ему вопрос. Он присмотрелся ко мне, окинул странным взглядом, хотя, чего обижаться, я и выглядела странно. Задумался ненадолго, затем указал куда-то рукой.

– Через дорогу есть хостел.

Я благодарно кивнула.

Что ж, хостел – это лучше, чем сидеть всю ночь на лавке.

Молодой парень, администратор в хостеле, оказался человеком сговорчивым. Лишняя тысяча позволила ему закрыть глаза на отсутствие у меня документов, и поселить меня в отдельную комнатушку. Она была совсем маленькая, даже без окна, в комнатку уместилась лишь двухъярусная кровать и узкий шкаф для вещей, но мне было всё равно. Вещей у меня не было, а на улице я уже успела насидеться. Я расстелила на узкой кровати чистую простыню, укрылась казённым одеялом и выключила свет. Меня продолжало колотить.