🕮 Читать книгу «Выйти замуж — не напасть» онлайн

– Какое?

Услышав снова мой голос с протестными интонациями, Слава не выдержал и замахнулся на меня. Я зажмурилась, но он не ударил. Замер надо мной с занесённой рукой. И опять же потребовал:

– Молчи. Молчи, когда я говорю. Ты захотела от меня избавиться? Так? Ничего у тебя не выйдет. – Его длинные пальцы буквально смяли моё лицо. Прошлись по щекам, носу, губам, а меня от этого действа затошнило. Слава будто стирал меня в этот момент. Не хотел довольствоваться моей личностью, до которой добрался давным-давно, он и мою внешность желал стереть. – Ты принадлежишь мне. Знаешь почему? – Он говорил всё это, наклонившись ко мне близко-близко, я чувствовала его горячее дыхание. – Потому что без меня ты никто. И была никем. Вспомни свою жизнь, ты ненужный, лишний человек. О тебе даже никто не вспомнил, никто не озаботился твоей жизнью за все эти месяцы. Ты тело, которое я купил. Для своего удовольствия. Запомнила?

Я смотрела в пол, не хотелось видеть его зверское лицо в этот момент, его презрительный взгляд, которым он пытался окинуть меня с головы до ног, чтобы стало совсем неприятно и невыносимо. На глаза навернулись слёзы. Я понимала, что все его слова не нужно воспринимать всерьёз, не нужно на них акцентироваться, но его голос был до того въедливым, он буквально проникал в мой мозг и разъедал его, как кислота. Ведь всё так и получалось. Он купил меня для своего удовлетворения, и делал со мной всё, что хотел, ломал, травил, а когда хотел, хвалил, подкармливая своим хорошим отношением, будто бродяжную собачонку. А я позволяла ему сделать с собой это.

Он отпустил меня. Отошёл, а я осталась стоять у стены, спрятав руки за спину. Сжимала ладони в кулаки и костяшками упиралась в стену, причиняя себе тем самым боль. Слава отошёл на середину комнаты, затем обернулся, посмотрел на меня. Злость уже успела покинуть его, самообладание вернулось, а во взгляде плескалась издёвка.

– Ты решила меня уколоть? Поддеть? – заинтересовался он. Усмехнулся. – Что ж, признаюсь, на минуту тебе это удалось. Но лишь на минуту. И хочу, чтобы ты запомнила, дорогая, на будущее. Всё, что я считаю своим, я это не отпускаю. Мне всё это нужно, у всего есть своё место и своя функция. Твоя функция – быть моей женой. И молчать. Молчать, слышала? Иначе я тебя уничтожу.

В голове пронеслось: а разве ещё не уничтожил?

А Слава вернулся ко мне, но не приблизился вплотную, как до того, остановился в шаге, разглядывая меня. Упёр руки в бока.

– Если ты думаешь, что ты доведёшь меня своим непослушанием, и я тебя выгоню, разведусь с тобой, то ты сильно ошибаешься. Если ты станешь вести себя невыносимо и неадекватно, я сделаю так, чтобы тебя от этого психоза вылечили. После чего ты снова вернёшься ко мне, и, думаю, станешь куда разумнее. Я не стану больше разводиться, Маша. Мне выгоднее быть мужем психически больной жены, и вести привычный образ жизни. Несчастного, но стойкого, любящего жену семьянина. Ты меня услышала?

Почему-то в его словах и предостережениях мне не пришло в голову сомневаться. Я прекрасно представляла, как все вокруг примутся жалеть и сочувствовать Владиславу Александровичу, стараться помочь словом и делом, а мой муж будет всем улыбаться, скорбно поглядывая на этот мир из-под красивых, мужественных бровей. Ему отлично удастся эта роль, я знаю.

– Ты услышала меня? – повторил он требовательно.

Я едва заметно кивнула.

Слава взял меня за плечо, довольно больно, его пальцы впились в мою кожу, и буквально оторвал от стены. Подтолкнул вон из комнаты, довёл таким образом до двери в ванную комнату. Я уже знала, что это означает. Он втолкнул меня внутрь и сказал:

– Сегодня ты ночуешь здесь. Я не хочу тебя видеть. Ты вела себя отвратительно, – наставительным тоном оповестил он. Дверь за моей спиной захлопнулась, а спустя минуту в замке повернулся ключ. Каждая комната в этом доме запиралась на надёжный замок, но раньше меня это не удивляло. Слишком поздно я осознала, для чего это было сделано.

Ключ в замке повернулся, а после и свет погас. Я осталась в темноте, но, самое странное, чувствовала облегчение. Наверное, это уже какая-то ненормальная реакция, но оказаться запертой в тёмной ванной комнате мне показалось куда предпочтительнее, чем остаться со Славой наедине в спальне. Когда пришлось бы смотреть ему в лицо, делать вид, что ничего не произошло (а он сейчас именно так и станет поступать, устав от моего сопротивления), переодеваться в кружевной пеньюар, как любит муж, и ложиться рядом с ним в идеально застеленную постель, на холодное шёлковое, скользкое бельё, которое я отчаянно ненавидела. Лучше уж здесь, в темноте, устроиться на полу, на махровом халате и полотенцах, зато можно свернуться в комок, зажмуриться, а при желании поплакать. В темноте я могла быть самой собой, а не куклой, в которую играют.

Хорошо хоть полы с подогревом. Я достаточно удобно устроилась на стопке полотенец, укрылась большим халатом. Из груди вырвался прерывистый вздох. Испытанный вечером стресс и волнение давали о себе знать, мне очень хотелось спать. Но я знала, что этот сон мне ни бодрости, ни чувства отдыха завтра утром не принесёт. Я давно не спала крепко, каждую минуту подсознательно ожидая окрика или какого-то требования. Даже среди ночи готова была подскочить от звука голоса мужа. Если Славе не спалось, и он просыпался среди ночи, он непременно меня будил. Хотел то чая, то бутерброд, и всегда злился, что я не спешу, как ему казалось. Значит, не люблю. А кто я такая, чтобы его не любить?..

Я крепче зажмурила глаза, и буквально приказала себе спать. Под щекой были мягкие и уютные махровые полотенца.

Завтра Слава увидит их мятыми на полу и, точно, разозлится… Мне предстоит пережить ещё один всплеск его злости…

ГЛАВА 5

В субботу вся семья собиралась на юбилей Альбины Моисеевны. Гостей ожидалось достаточное количество, не только родственники, но и друзья, знакомые, бывшие коллеги самой именинницы и её почивших супругов, с которыми она продолжала поддерживать отношения. То, что у бабушки мужа такой обширный круг общения, меня удивляло. С её жёстким, неуживчивым характером, трудно было поддерживать отношения даже с семьёй, с людьми, которые должны были бы принимать Альбину Моисеевну такой, какая она есть. Но, как оказалось, огромное количество людей, просто мечтало уважить старушку. Поэтому для торжества был снят банкетный зал в одном из самых приличных заведений города. Будут накрыты столы, призваны музыканты и даже организатор и ведущий вечера предусмотрены. Настоящая свадьба. Я совершенно случайно, за компанию со свекровью, оказалась в банкетном зале днём, до начала празднества, сотрудники ресторана как раз расставляли столы и стулья, и я поняла, что для виновницы торжества предусмотрен настоящий трон во главе стола. Что ж, Альбине Моисеевне такой как раз под стать.

Сегодня был первый день после моего недельного домашнего ареста, после нашей ссоры со Славой, когда меня выпустили из дома. Правда, под наблюдением Полины Григорьевны, но это было лучше, чем ничего. Оказавшись на улице, я буквально почувствовала головокружение. От ощущения свободы. На какую-то секунду мне пришло в голову сбежать. Просто развернуться и побежать прочь от этого дома, от свекрови, убежать и не возвращаться. Я даже остановилась, смотрела в сторону, где за забором шумела дорога.

– Маша, что ты там встала, – ворчливо поинтересовалась Полина Григорьевна, а после даже нетерпеливо дёрнула меня за руку. Такси уже подъехало, свекровь успела открыть заднюю дверь, а я стояла и смотрела в сторону. – Садись, мы опаздываем. – Я потянулась к ручке передней двери, и снова почувствовала тычок. Обернулась и встретила изумлённо-возмущённый взгляд свекрови. – Ты куда? Садись сзади, со мной.

Пришлось залезать на заднее сидение, а Полина Григорьевна ещё и стреляла на меня глазами. На меня, на водителя, на меня, на водителя. Выглядела крайне подозрительной. Даже интересно, что ей сын поведал о нашей ссоре, точнее, о моём плохом поведении. Что я заскучала в браке?

В ресторане Полина Григорьевна встречалась с организатором и управляющим, ей надлежало обговорить последние детали, вопросы по столу, удостовериться, что везде всего хватает, и что никаких нестыковок в последний момент не возникнет. Я так понимала, что Полина Григорьевна в своё время сама вызвалась организовать любимой и единственной бабушке сына праздник в честь торжества, выделилась на фоне всех остальных родственников, и теперь ей не хотелось ударить в грязь лицом. Вот она и переживала, вот она и старалась. Я её в этих самых стараниях поддерживать не собиралась. Решила, что не моё это дело. Просто наслаждалась сменой обстановки, и, признаться, радовалась предстоящему торжеству. Тому, что хоть что-то произойдёт непривычное, есть, на что отвлечься. Полина Григорьевна присела за один из столов вместе с управляющим зала, они что-то увлечённо обсуждали, а я отошла в сторону и оглядывалась.

Праздник обещал быть масштабным. Больше трёх десятков гостей, я представляла, с каким гордым видом Альбина Моисеевна будет наблюдать со своего трона за вершащимся торжеством. Я осторожно заглянула через плечо свекрови в план рассадки гостей, и наши имена были написаны за первым столом. Ничего удивительного. Полина Григорьевна позиционировала себя, как главную родственницу и заправляла праздником. Я была уверена, что без её разрешения ничего в предстоящий вечер не случится, свекровь проконтролирует каждый шаг, как персонала ресторана, так и остальных родственников. В её голове, наверняка, задуман сценарий на весь вечер, от начала и до конца. Единственное, что Полину Григорьевну не радовало, я бы даже сказала, раздосадовало, что список гостей составила Альбина Моисеевна лично, и на это её сноха повлиять никак не могла. То есть, на празднестве также будут присутствовать люди, которых Полина Григорьевна видеть не желала, и за родню, в принципе, не считала. Но ей придётся смириться, от этого никуда не денешься. Конечно, это глупо, но сложившаяся ситуация меня пусть немного, но радовала. Хоть какая-то отдушина, что не только я вынуждена смиряться с обстоятельствами. Мелкие мстительные мыслишки, конечно, но мне от них хотелось улыбнуться.

– Ты купила себе платье? – спросила меня свекровь, когда мы возвращались на такси домой.

Я кивнула.

– Да. Слава выбрал.

– Отлично. – Полина Григорьевна выдохнула, поправила накрученные кудри на своей голове.

Кстати, моя свекровь выглядела довольно моложаво для своих лет, что и не удивительно. Никаким тяжким, физическим трудом или долгим рабочим днём, она никогда себя не утруждала. Недавно Полине Григорьевне исполнилось пятьдесят восемь лет, выглядела она моложе, но при этом всегда казалась мне какой-то старомодной. Ей бы жить в семидесятых со своими буклями на голове, тяжёлыми духами, рядом крепдешиновых костюмов в шкафу и спесиво поджатыми тонкими губами. Полина Григорьевна своим внешним видом здорово напоминала жену какого-нибудь секретаря обкома партии пятидесятилетней давности. Кстати, рассуждала она также, старомодно, но при этом на всё имела собственное мнение. Пасовала лишь перед одним человеком – перед своим сыном. Для неё Слава был непогрешим. А то, чем он занимался, то, что его радовало и развлекало, как он усмирял своё недовольство и даже гнев, Полину Григорьевну не слишком интересовало. Её сын был непогрешим в своей жизненной философии.