— Я ничего не слышу, — доносится из-за двери незнакомый голос, следом снова дребезжит ручка. Выпучиваю глаза от ужаса.
Он убирает руку и заменяет ее губами.
— Ш-ш-ш, — бормочет возле моего рта.
— О, боже, я чувствую себя дешевкой, — хнычу я, отрываясь от его губ и роняя голову ему на плечо. Как я выйду отсюда, не полыхая румянцем и не выглядя виноватой, как грех?
— Ты не дешевка. Если будешь нести такую чушь, я буду вынужден отшлепать твой восхитительный зад в каждом уголке моей ванной.
Я отрываю голову от его плеча и в замешательстве смотрю на него.
— Твоей ванной?
— Да, моей ванной, — ухмыляется он. — Хочу, чтобы они перестали пускать сюда незнакомых людей, чтобы те бродили по моему дому.
— Ты живешь здесь?
Я озадачена. Он не может здесь жить. Здесь никто не живет.
— Хорошо, буду жить с завтрашнего дня. Скажи, стоит ли все это итальянское дерьмо того возмутительно дорогого ценника, который они прикрепили к этому месту? — Он выжидающе смотрит на меня.
Он действительно хочет, чтобы я ответила на этот вопрос?
— Итальянское дерьмо? — выпаливаю, до глубины души оскорбленная.
Он смеется, и мне кажется, я могу влепить ему пощечину. Итальянское дерьмо? Этот мужчина — невежественная задница. Итальянское дерьмо?
— Не надо было покупать эту квартиру, если тебе не нравится то дерьмо, что в ней есть, — огрызаюсь я, вне себя от ярости.
— Я могу избавиться от него, — шутит он.
Мои брови взлетают вверх в выражении «ты этого не говорил». Я потратила месяцы, гнула спину, чтобы найти все это итальянское дерьмо, а эта неблагодарная свинья просто собирается избавиться от него? Меня еще никогда так не оскорбляли и не бесили. Пытаюсь высвободить руки, но он крепче сжимает их. Бросаю на него сердитый взгляд.
Он ухмыляется.
— Не кипятись, леди. Я сохраню все, что здесь есть. — Он крепко целует меня. — В этой квартире вся ты.
Он снова берет мой рот. Собственнически, жадно.
Я не стану слишком вдумываться в его слова. Либидо только что переключило мое внимание, и я с радостью подчиняюсь. Атакую его с равной силой, просовывая язык ему в рот, сплетаясь с его языком, когда он убирает хватку с моих рук. Они порывисто взлетают к упругим, рельефным плечам, которые мне так нравятся.
Обхватив меня рукой за талию, он отпускает мои губы и поднимает меня со столешницы, оставляя парить над полом, в то время как другой рукой находит мои трусики и стягивает их вниз по ногам. Усаживает обратно, снимает с меня туфли и с громким стуком роняет их на кафельный пол. Я присоединяюсь к процессу, тянусь рукой и спускаю рубашку с его широких плеч, во всей красе открывая обнаженную грудь.
Он само совершенство. Хочу облизать каждый дюйм его тела.
Когда я провожу взглядом вниз, слегка вздрагиваю при виде жуткого шрама, который проходит через живот и огибает левое бедро. Я не замечала его раньше.
Освещение в «Поместье» было тусклым, но этот шрам — здоровенный. Слегка поблекший, но он чертовски большой. Откуда он у него? Предпочитаю не спрашивать. Возможно, вопрос щекотливый, а я не хочу, чтобы что-то расстроило этот момент. Я могла бы просто сидеть здесь и глазеть на него вечно. Даже со шрамом, который выглядит так зловеще, он все еще красив.
Сминаю с него рубашку и бросаю ее поверх платья. Он удивленно поднимает брови.
— Куплю тебе новую, — пожимаю плечами я.
Он ухмыляется и наклоняется вперед, опираясь на столик и захватывая мои губы — сама задумчивость и осторожность. Тянусь к его брюкам и начинаю расстегивать ремень, выдергивая его из петель одним быстрым рывком, щелкая им в воздухе.
Он отклоняется назад, изогнув бровь.
— Собираешься меня выпороть?