— В порядке, — отвечаю резче, чем собиралась. Неужели этот мужчина настолько толстокож, что не может разглядеть под собой влюбленную женщину?
Ты и я, я и ты, как чертовски очевидно. Что-то я не вижу с нами в постели никого другого. Слегка ерзаю под ним, и он, прищурившись, смотрит на меня затуманенным взглядом.
— Мне нужно пописать, — говорю самым убедительным «я-не-злюсь» тоном. И с треском проваливаюсь.
Закусив губу, он подозрительно поглядывает на меня, но отстраняется, неохотно освобождая меня из-под себя. Тянусь рукой, чтобы расстегнуть лифчик, а затем направляюсь в ванную, и закрываю за собой дверь.
Почему я не могу просто это сказать? Мне нужно избавиться от слов, причиняющих такую чертовски сильную боль. Перед тем как отправиться писать, мысленно отвешиваю шлепок по своей жалкой заднице и испытываю желание окунуть голову в унитаз в этой роскошной ванной комнате. Какая же я неудачница. Он должен знать о моих чувствах. Я, как рабыня, падаю к ногам этого мужчины, при любом удобном случае отдаваясь ему разумом и телом. Ни на секунду не поверю, что он не распознает всех этих признаков.
Закончив, предстаю обнаженной перед зеркалом. Смотрю на свое отражение. Темно-карие глаза вновь блестят, оливковая кожа свежа и сияет. Опираюсь руками о туалетный столик и глубоко вздыхаю. Это не то место, где я планировала быть, но я здесь. Этот мужчина совершил вторжение во всех смыслах этого слова, и я нахожусь в опасной близости от того, что мне разобьют сердце. Мысль о моей жизни без него... я протягиваю руку и потираю грудь. От одной этой мысли у меня сжимается сердце. Даже, несмотря на всю его сложную натуру, я безнадежно влюблена в него — что есть, то есть.
Подпрыгиваю, когда дверь открывается, и входит он — полностью обнаженный и потрясающе великолепный. Он встает позади меня, кладет руки мне на талию, а подбородок на плечо. Продолжительное время наши взгляды в отражении не отрываются друг от друга.
— Думал, мы подружились, — говорит он, слегка наморщив прекрасный лоб.
— Так и есть. — Пожимаю плечами. Я ожидала гораздо большего возмездия, чем то, что только что получила. Да, он порвал платье-табу, но учитывая все обстоятельства, сегодня он вел себя вполне разумно. Довольно забавно, что я могу отнести порванную одежду к вполне разумному поступку.
— Тогда почему ты дуешься?
Потому что ты толстокожий!
— Я вовсе не дуюсь. — Звучит чересчур чувствительно. Чертовски очевидно, что так оно и есть.
Он качает головой и устало вздыхает. От чего он так устал? Он водит бедрами по моей пояснице. Он снова твердый. Собирается отвлечь меня от моих обид неразумными сексуальными манипуляциями. Я это знаю.
— Ава, ты расстраиваешь меня больше всех женщин, которых я когда-либо встречал, — ворчит он.
От его наглости у меня округляются глаза. Я его расстраиваю? От прикосновения его губ к моей шее меня опаляет жар.
— Леди, ты что-то скрываешь?
— Нет, — выдыхаю я. О чем он говорит? Я никогда ничего от него не скрываю. Каждый раз я безоговорочно и охотно отдаюсь ему. Иногда требуется немного мягкого убеждения, но в конце концов он получает то, чего хочет. Скрываю?
Он наклоняется и медленно начинает тереть ладонью вверх и вниз между моих бедер. Совершенное трение в совершенном темпе. Я не отрываю взгляда от его глаз в зеркале. Черт возьми, я снова страстно его желаю. Откидываю голову назад, предоставляя ему идеальный доступ к шее, языком он оставляет жесткий след вверх по горлу, кружа над чувствительной впадинкой под моим ухом.
— Хочешь еще раз? — дразнящее шепчет он на ухо, не прекращая движений между моими бедрами.
— Ты мне нужен.
— Детка, эти слова делают меня очень счастливым. Всегда?
— Всегда, — подтверждаю я.
Он одобрительно рычит.
— Черт, мне нужно оказаться внутри тебя. — Он дергает мои бедра вперед, занимает позицию у моего входа и врезается в меня с пронзительным воплем, эхом разносящимся по огромной ванной.
— Мать твою, Джесси! — Я опираюсь на туалетный столик, готовясь к атаке.
Он обрушивается вперед.
— Следи... за... языком!
Я подвергаюсь безжалостным, отчаянным ударам, он кричит, как одержимый, дергает меня на себя, пронзая до невыносимых глубин. Голова идет кругом, тело подвергается насилию, и я схожу с ума от самого сильного, болезненного и приятного наркотика, которым является Мистер Вызов. Безвольно склоняю голову.
Святая матерь БОЖЬЯ!
Он опускает руки мне на плечи.