— Господи Иисусе, твою мать! — рычит Джесси, и у него на лбу мгновенно выступает пот. Я двигаю бедрами, обеспечивая оптимальное проникновение, еще сильнее насаживая себя на него. Да, ты будешь умолять. — Черт, черт, черт! Ава, я сейчас кончу!
— Жди, — приказываю я.
В шоке Джесси резко распахивает глаза, их наполняет отчаяние. Я снова вращаю бедрами, наблюдая, как он крепко зажмуривает глаза, хмурая морщинка на лбу — самая глубокая из когда-либо мною виденных. Это отнимает у него все силы. Мне просто нужен еще один…
— Ава, я не могу, — умоляет он.
— Твою мать! Жди.
— Следи за языком! — орет он, не открывая глаз. Это его убивает.
— Отвали, Джесси!
Он снова распахивает глаза, предупреждая о моих грубых словах, но мне плевать. Я сжимаю его руки и напрягаю ноги, приподнимаясь и зависая над ним, а потом падаю вниз, полностью пронзая себя.
И опять поднимаюсь.
— Сейчас! — выкрикиваю я, падая вниз. Мое тело взрывается, посылая парить в космос. Смутно слышу сдавленные стоны Джесси и чувствую, как горячая влага проникает в меня, согревая все существо. В изнеможении обрушиваюсь ему на грудь — дело сделано.
Лежу, распластавшись на нем, растворяясь в ритме движений его пальцев по моей спине. Его полустояк непрерывно пульсирует внутри меня. Наши сердцебиения встречаются друг с другом, когда мы пытаемся успокоить дыхание. Мы оба абсолютно пресыщены.
— Мне нравится неспешный секс с тобой, — бормочу я.
Джесси целует меня в макушку.
— Если не считать твоего грязного языка, — говорит он осуждающим тоном.
Со смехом я смотрю на него снизу вверх и протягиваю руку, намереваясь провести пальцами по щетинистой щеке. Мне нравится его щетина. Джесси подставляет мне лицо, целует мои пальцы и улыбается в ответ.
— Не думаю, что это можно назвать неспешным сексом, детка.
— Нет?
— Нет. Мы придумаем для него другое название.
— Ладно, — соглашаюсь я, совершенно довольная. Снова прижимаюсь щекой к его груди и вывожу маленькие круги по золотистому соску. — Сколько тебе лет, Джесси?
— Двадцать девять.
Я усмехаюсь, но вдруг мне приходит в голову, что я понятия не имею, когда мы дойдем до его настоящего возраста. Ставлю на тридцать четыре. На восемь лет старше меня — с этим жить можно.
Я вздыхаю.
— Сколько сейчас времени?
Мне бы не помешал еще часик.
Он отодвигает меня от своей груди.
— Я оставил часы внизу. Пойду посмотрю.
— Тебе нужны часы здесь, — ворчу я, когда Джесси встает, оставляя меня голой в постели. Мне без него холодно.
— Я подам жалобу на дизайнера, — сухо отвечает он.
Не обращаю внимания, поворачиваюсь и устраиваюсь поудобнее на подушке.
Эта кровать — самая комфортная из всех, на которых я когда-либо спала. С ней я хорошо поработала.