Он поднимает руку, чтобы погладить меня по груди.
— Нет, — твердо изрекаю я, и его рука проходит мимо. Джесси не касается меня, но исходящее от него тепло заставляет меня почти задохнуться. Я приказываю ему ждать, а сама чувствую то же отчаяние, что и он. Самообладание пошатывается, но мне нравиться эта власть.
— На хер тебя, — бормочет он, опуская руку.
— Было бы здорово.
Джесси ухмыляется.
— Умоляй.
Умолять? Как все так быстро вернулось на свои места? Ну уж нет.
— Я бы предпочла обойтись без этого.
— Ава, оставь свои волосы в покое. — Его глаза еще больше темнеют. Я отпускаю волосы, а он опускает глаза. — На тебе все еще нижнее белье.
Я смотрю вниз.
— И что ты собираешься с этим делать?
— Я — ничего. —Джесси пожимает плечами. — Если только ты не начнешь умолять...
— Не начну, — невозмутимо говорю я. Я не отступлю.
— Тогда, возможно, мы пробудем здесь какое-то время.
— Возможно, — соглашаюсь я.
— Может, до самой пятницы, — добавляет он с непроницаемым лицом.
Ах, ты, хитрый черт! Джесси просто так не сдастся? Я прищуриваюсь, он поднимает брови. Итак, мы находимся в тупике, и никто из нас не хочет делать первый шаг. Он должен! Это он заявил, что не хочет, чтобы я страдала херней, так что помоги ему Бог…
Что же делать? Как поступить? А потом меня осеняет.
— Извини, но мне некогда страдать херней. У меня завтра работа. — Я поворачиваюсь, намереваясь уйти, и слышу знакомое рычание, которое мне так нравится. Джесси обхватывает меня за талию и отрывает от пола. Я оказываюсь перекинутой через его предплечье. Ничего не могу поделать... смеюсь.
Он делает шаг в сторону кухонного островка и разворачивает меня, усаживая на холодный мрамор. Его глаза полны недовольства моей маленькой шуткой.
— Леди, когда, твою мать, ты научишься слушать? Ты никуда не пойдешь. — Взяв меня за талию, он раздвигает мне бедра и протискивается между ними, его лицо смертельно серьезно.
Я все еще оправляюсь от приступа смеха, но он быстро проходит, когда Джесси тянет меня вперед, и я встречаюсь с его пахом, эрекция трется об меня в нужном месте. Со стоном я кладу руки ему на шею.
— И следи за своим языком, — ворчит он, на лбу появляется хмурая морщинка — то ли от сосредоточенности, то ли от беспокойства. На этот раз от беспокойства. Неужели он всерьез думает, что я никогда не уйду?
Что? Совсем никогда?
— Прости, — искренне извиняюсь я. Мне не следовало так с ним играть. У него, очевидно, проблемы с неподчинением.
— Ты и вправду знаешь, как задеть меня, — бормочет Джесси. — С этого момента все делаем по-моему.
Я надуваю губы.
— Мы всегда все делаем по-твоему.
— Точно. Привыкай.
Он стоит передо мной, стягивая джемпер через голову, сбрасывая ботинки и быстро расправляясь с джинсами и боксерами. Я терпеливо сижу и с удовольствием наблюдаю, как он раздевается. Этот мужчина — настоящее божество. Мой взгляд проходится по прекрасному телу, ненадолго останавливаясь на шраме, и замирает на толстом пульсирующем члене.