— Он хороший?
Она наливает в кружки кипяток и добавляет молока.
— Вроде бы ничего. — Кейт пожимает плечами. — Ну, хватит обо мне. Почему сегодня утром ты ушла с таким видом, словно у тебя была такая же ночь, как у меня, а через пару часов вернулась с таким видом, будто тебе влепили пощечину?
Подруга садится и протягивает мне чай. Я вздыхаю.
— Я больше не собираюсь с ним видеться.
— Почему? — восклицает она.
Смотрю на ее потрясенное бледное лицо. Почему она так ошеломлена?
— Потому что, Кейт меня, без сомнения, очень сильно ужалят. Он очень опасен.
— Откуда ты знаешь? — в недоумении спрашивает она.
Ну, это очень просто.
— Он зрелый бизнесмен, чрезвычайно богатый и уверенный в себе. Я для него всего лишь игрушка. Он заскучает, отшвырнет меня и переключится на другую. — Я саркастически фыркаю. — Поверь... недостатка в женщинах, бросающихся к его ногам, не будет. Я видела, какую реакцию он вызывает, и испытала ее на себе. Он невероятно горяч в спальне — и чертовски в этом хорош, — а это подсказывает мне, что Джесси не испытывает недостатка в сексуальных завоеваниях. — Делаю глубокий вдох, а Кейт смотрит на меня, разинув рот. — Он — магнит для женщин и, наверное, бабник. Мне уже досталось от Сары.
Откидываюсь на спинку стула и беру кружку с чаем.
— Кто такая Сара?
— Подруга. Та самая, которую я считала его девушкой. Я ей не нравлюсь, и она ясно дала это понять.
— Ты же не собираешься всерьез спрыгнуть с корабля из-за пары стервозных слов отвергнутой женщины? Скажи ей, чтобы отвалила!
— Нет, дело не только в этом, хотя я совсем не жажду, чтобы мне в спину впивались когтями.
Она закатывает глаза.
— Подруга, да ты слепая!
— Нет. Я разумная, — защищаюсь я. — А у тебя предвзятое отношение, — добавляю. Она совершенно ясно дала понять, что Джесси ей нравится, но почему — я не знаю. — Почему он тебе нравится?
— Ну, не знаю. — Она пожимает плечами. — В нем есть нечто особенное, разве нет?
— Есть, и это опасно.
— Нет, просто он смотрит на тебя, будто ты — центр какой-то его вселенной.
— Не говори глупостей! Я — центр его сексуальной жизни, — поправляю я, внезапно подумав о том, что вполне могла бы быть одной из многих женщин, с которыми он хорошо проводит время. Эта мысль причиняет боль, и вот еще одна причина уйти, пока я еще частично цела. Ох, да кого я обманываю? Я уже разорвана на части, но чем дольше это будет продолжаться, тем хуже мне будет.
— Ава, ты — мастер отрицания, — насмехается надо мной Кейт.
— Я ничего не отрицаю.
— Нет, отрицаешь, — твердо заявляет Кейт. — Ты влюбилась в него. Легко понять почему.
— Я не отрицаю, — утверждаю я, потому что не знаю, что еще сказать. Неужели это так очевидно? Я все время это отрицаю. Так процесс должен пройти менее болезненно. — Пойду прилягу.
Отодвигаю стул, и его ножки со скрежетом движутся по деревянному полу. Вздрагиваю от пронзительного звука. Похмелье вернулось с удвоенной силой.
— Ладно, — вздыхает Кейт.
Оставляю ее на кухне, удаляясь в безопасное уединение своей комнаты, плюхаюсь на кровать и накрываю голову подушкой. Мне неприятно признавать, но эта накаченная сучка права. Я не могу воплощать свои мечты с Джесси Уордом. Эта мысль, словно нож, пронзает раскалывающееся на части сердце.