— Нет, я ненадолго подчинил тебя своей воле.
— Должно быть, это оказалось трудной задачей, — сухо отвечаю я.
Джесси протягивает руку и щелкает бретелькой моего лифчика.
— Так и было, но ты стоишь этих усилий.
Он обращает лицо ко мне, целуя мои волосы, прежде чем отодвинуться и сосредоточить взгляд на моем полуобнаженном теле.
— Люблю, когда на тебе кружева, — тихо говорит он, проводя пальцем по краю моих трусиков. — В душ?
Я киваю на его плече, хватаюсь за него руками и ногами, и он стаскивает меня со стола.
Меня несут обратно через пентхаус, наверх в ванную, и ставят на ноги перед душевой кабинкой. Ненадолго остаюсь одна, пока Джесси включает душ. Чувствую себя неуверенно. Как только он снова оказывается передо мной, я плюхаюсь ему на грудь.
— Ты ведь жалеешь себя? — Он поднимает меня и усаживает на туалетный столик. — У меня остались приятные воспоминания о том, как ты здесь сидела.
Я хмурюсь, но потом понимаю... здесь в день открытия «Луссо» произошел наш первый секс. Смотрю в зеленые глаза, взирающие на меня сверху вниз.
— Наконец-то я там, где ты хотел меня видеть?
Он кладет ладонь мне на щеку.
— Это должно было случиться, Ава. — Взяв зубную щетку, Джесси выдавливает на нее пасту, опускает под кран и приказывает: — Открой рот.
Он начинает осторожно чистить мне зубы, свободной рукой поддерживая за подбородок. Наблюдаю, как Джесси сосредоточен на маленьких круговых движениях в полости рта, когда ко мне возвращается откровение, снизошедшее на меня на танцполе, — тот момент, когда я наконец призналась себе, что определенно влюбилась в этого мужчину. Я не была так уж пьяна, когда это маленькое осознание врезалось в мой пропитанный вином мозг. Моя цель избежать именно этого была основательно растоптана. Я влюбилась в это самонадеянное, властное, богоподобное создание.
Вот ведь черт! Протягиваю руку, обхватывая заросшую щетиной щеку, и его глаза устремляются на меня, а губы слегка приоткрываются. Он перестает двигать щеткой и поворачивается лицом к моей ладони, нежно ее целуя. Да, я люблю его. О боже, что же мне теперь делать?
— Сплюнь, — тихо говорит мне в ладонь.
Отнимаю руку от его лица и наклоняюсь над раковиной, чтобы избавиться от зубной пасты, а затем снова поворачиваюсь к нему. Проведя большим пальцем по моей губе, он собирает остатки пасты и засовывает палец в рот, слизывая ее.
— Спасибо, — говорю я надтреснутым голосом.
Уголок его губ приподнимается в полуулыбке.
— Это как для моей выгоды, так и для твоей. — Он улыбается, наклоняясь, и нежно и медленно целует меня в губы, его язык ласково скользит по моим губам. Я тяжело вздыхаю. — Ты не сильна в похмелье. Есть ли что-то, что я могу сделать, чтобы улучшить твое состояние?
Он стаскивает меня со столика так, что я встаю перед ним, и протягивает руку, сжимая мою попку, успешно удерживая на месте.
— У тебя есть пистолет? — спрашиваю я на полном серьезе. Это бы излечило раскалывающуюся голову.
Джесси хохочет от всей души.
— Настолько плохо?
— А это что, так смешно?
— Прости, нет. — Он выпрямляется и проводит пальцем по моей щеке. — Сейчас я все исправлю.
Да? Алкоголь, совершенно очевидно, не уничтожил мое либидо, потому что каждое обезвоженное нервное окончание только что пробудилось к жизни. Я, должно быть, выгляжу ужасно, а он по-прежнему хочет со мной флиртовать? Мы даже не на равных. Он горяч и чертовски восхитителен со своим утренним лукавым взглядом и ароматом мускуса, смешанным со свежестью. А у меня адское похмелье, и я, вероятно, похожа на пугало, но его это, по всей видимости, не беспокоит.
Джесси обхватывает мою спину, расстегивает лифчик и снимает его, наклоняется и быстро целует каждый сосок. От короткого прикосновения губ они мгновенно затвердевают, груди наливаются тяжестью. Тело полностью отвлеклось от последствий алкогольного опьянения и теперь гудит в предвкушении его прикосновений.
Когда он поднимает голову и его губы находят мои, я скольжу руками вверх по его плечам и погружаюсь в белокурую массу мягких волос. Боже, как же мне этого не хватало! Прошло всего четыре дня, но я так соскучилась по нему, что меня это пугает.
— Ты вызываешь привыкание, — выдыхает он мне в рот. — Теперь мы с тобой подружимся по-настоящему.