Только, так ли это? Уверена, что он сделал это не нарочно. Однако это не значит, что рана не причиняет ему боли.
Ксандер улыбается своему отцу, и хотя на его щеках появляются ямочки, это вынужденная улыбка, за которой скрывается то, что кажется горечью.
— И тебе доброе утро, отец.
— Мы поговорим позже.
И с этими словами Льюис выходит за дверь.
Я смотрю на то место, где он стоял, рядом с Кирианом, мой разум заполнен всевозможными запутанными теориями.
Нет, нет. Я не буду думать об этом.
Ксандер улыбается Киру сверху вниз.
— Я пойду собираться в школу. Хорошо, Супермен?
Кириан, не поднимая головы, дает ему кулак, а затем они издают звук.
Я была бы тронута этой сценой, если бы мои внутренности не таяли.
Ксандер уходит с другой стороны — со стороны Кириана. Если он думает, что может убежать от меня, от этого, его ожидает ещё кое-что.
Он не может поцеловать меня, прошептать мне эти слова и зажечь мое тело в огне, чтобы просто уйти, будто этого никогда не было.
Он назвал меня Грин. Его Грин.
Спустя целых семь лет он наконец снова назвал меня Грин, и я не собираюсь притворяться, что это игра моего воображения или какой-то сон.
Мне надоело, что он мной помыкает, а я позволяю ему принимать решения во всей этой истории.
Мы всегда делали что-то вместе, и это не должно измениться.
Я бросаюсь к нему и становлюсь перед ним, не давая ему доступа к лестнице.
— Ты не можешь убежать.
— Убежать? — он смеется, и жестокость в его смехе медленно сокрушает меня. — Кто ты такая, чтобы я убегал от тебя?
— Но...
— Ты ничто, Рид.
— Пошел ты.
Я хотела сказать со злостью, но выходит слабо и с такой болью, что это жалко.
— Нет, спасибо.
— Но ты сделал это. Ты не можешь притворяться, что этого никогда не было.
Злобы в его глазах я никогда раньше не видела. На этот раз она ощутима и с явным намерением сломаться.
— Наблюдай.
— На этот раз я не буду стоять на месте. — я борюсь с резкостью в своем голосе. — Я не та девушка, ожидающая твоего одобрения, как потерянный щеночек. Этой девушки больше нет. Если ты сотрешь меня, я сотру тебя еще сильнее.
— Конечно, — рычит он мне в лицо. — Сделай. Это.