— Ты всегда можешь самоуничтожиться и позволить Астору сделать это. — Эйден свистит. — Уверен, что он хорошо о ней позаботится. Он знает, как заниматься любовью и все такое дерьмо.
Я стону глубоко в горле и отталкиваю Коула, вытаскивая бутылку водки из ящика и открываю ее дрожащими руками. Ни Коул, ни Эйден не остановят меня. Во-первых, им на самом деле все равно. Во-вторых, им нравится хаос, поэтому они используют каждый шанс, чтобы понаблюдать за развитием. Если мой нынешний случай не соответствует определению хаоса, не знаю, что это.
Я едва чувствую жжение от первого глотка, прежде чем следую за вторым.
— Значит ли это, что Астор может это сделать? — спрашивает Коул.
— В конце концов, это должно быть сделано, — добавляет Эйден.
— Тогда какого хрена вы предлагаете? — я вытираю капли спирта в уголке рта. — Что я это сделаю?
— Это один из вариантов. — Коул пускает дым мне в лицо.
Я пристально смотрю на Эйдена.
— Если бы это была Эльза, ты бы это сделал?
— Это не Эльза, и я не рассматриваю гипотетические ситуации.
— Я бы сделал, — говорит Коул. — Без каких-либо мыслей.
— Ты чертов дьявол. Ты не в счет.
Коул приподнимает плечо.
— Тогда я просто отправлюсь в ад, если он вообще существует.
Эйден встает и останавливается передо мной.
— Учитывая твою ситуацию с правами человека, я отвечу на твой вопрос. Да, я бы это сделал. Есть мир, и есть Эльза, и она всегда на первом месте. Теперь тебе просто нужно решить, готов ли ты сгореть.
Я падаю на кровать, прижимая бутылку к груди.
— Это значит «нет»? — спрашивает Эйден.
— По крайней мере, мы пытались. — Коул садится на стул рядом со мной. — Это будет чертовски долгая ночь.
— К черту это. — Эйден садится по другую сторону от меня. — Я не должен быть здесь.
— Он прислал мне сообщение, в котором сообщил, что она согласилась переспать с ним сегодня. Первое свидание и все такое. — я смеюсь, но в этом нет юмора. — Она, блядь, сказала «да», и я освободил ее от обещания, которое всегда держал над ее головой. — я пытаюсь сделать глоток из бутылки, но Коул забирает ее.
— Ты начнёшь блевать, а я не в настроении убирать это дерьмо.
— Он имеет в виду, помимо того, что нянчится с твоей вечеринкой по поводу жалости к себе, — добавляет Эйден.
Я падаю на кровать и смотрю в потолок.
— Я освободил ее от себя.
— Как думаешь, ты поступил правильно? — Коул смотрит на меня сверху вниз своими гребаными зелеными глазами, и меня так и подмывает выколоть их и, может, положить в банку.
— Да.
Мой голос срывается, и я прикрываю глаза тыльной стороной ладони, пряча влагу, которая собирается там.
Нет.