Хвалы тебе, Матерь Бога, небес владычица,
Та, что в мир нисходит, неся спасение,
Та чьим именем вовек живы святилища,
Та, что сердцу дает надежды сокровище…
Едва мы кончили петь, как между Джедефра и стариком затянулся спор о том, на каких частях песнопений нужно делать ударения. Фараон настолько считал себя правым, что даже не выдержал и один раз крикнул, что он вообще-то царь, а раз так, то лучше знает. На это я не сдержала язвительного смешка.
— Что!? Хетепхерес, я не узнаю тебя! Ты что, считаешь, что я не прав?! — возмутился Джедефра.
— Конечно! — фыркнула я. — Как ты считаешь себя царем, так я считаю, что ты форменный свинтус, раз затащил меня сюда, в Древний Египет! К тому же, ты свинтус в квадрате за то, что из-за тебя я отправилась в мир загробный! Умерла! Скажи кому, что я ищу Поля Иалы, или Палы… В общем, поля ищу тростниковые с помершим второй раз Фараоном! Да это ж жесть!
— Хетепхерес! — в голосе Фараона послышались грозовые нотки. — Я не знаю, что такое жесть, но я знаю, что кричать на себя не позволяю никому, даже своей жене!
— Чеееего!? Когда это я тебе женой стала?!
— Когда очнулась рядом со мной в гробнице. Я уже тогда знал, что ты для меня.
— Ничего не знал! Хватит присваивать себе то, чего тебе не принадлежит! — завозмущалась вновь я.
Джедефра бы, наверное, что-нибудь ответил, если бы старик гаденько не засмеялся.
— Очаррровательно. — проскрипел он. — То, что нужно! Такой парочки как Вы боги еще не встречали. Не убейте друг друга вновь, когда восстанете из мертвых. Думаю, что такой шанс не многим дается. Хотя… Если кто-то из вас вновь сюда попадет, уж я то постараюсь, чтобы вы проиграли в Семет! — потер он ладошки, я же поспешила захлопнуть рот. Мало ли… На всякий случай. Уж очень перспектива услужения старику в триста лет не радовала…
26.2
Некоторое время мы шли молча. Пустыня была так же пуста, так же безветренная и не освещена. Лишь слабое свечение, исходившее от масляного светильника старика немного освещало нам путь. Я замучилась спрашивать “Долго ли еще до места Полей Палу”. Фараон отмахивался от меня словно от назойливой мухи. Обиделся, наверное, на слова нашего провожатого. Однако, теперь я заметила некоторые произошедшие изменения. Во-первых, становилось ощутимо теплее. Даже жарче. Я смахивала со своего призрачного тела капельки пота, а движения с каждым разом становились все труднее. Во-вторых, песок под нашими ногами стал плавиться, настолько раскаленным был. Он пузырился, но я с удивлением заметила, что все еще в состоянии по нему идти.
— В Дуате все чувства притупляются… — пояснил скрипучим голосом провожатый. — Мы скоро выйдем к Огненному озеру.
— К Огненному озеру? — удивилась я. — Разве Дуат не состоит из одной лишь пустыни и загробного Нила?
Старик засмеялся. А Фараон решил ответить за него.
— Дуат состоит из нескольких слоев или сфер. То, что мы видим сейчас — лишь одна тысячная от его многообразия и безграничности. В верхних слоях находятся души умерших, в самом нижнем томится заточенный великий змей Апофис. Чем ниже слой, тем труднее оттуда выбраться. Мы сейчас на самой верхушке, однако, нам предстоит еще путь вниз. И озеро — это следующий слой. У живых людей каждую ночь душа Ба отправляется в путешествие по Дуату. Если она зайдет в нижние слои слишком глубоко — человек умрет.
— Ух ты! Именно поэтому мы видим сны? — поразилась я новому открытию.
— Мы видим искаженные призмой нашего мира события Дуата, в котором пребывала наша душа ночью. Дуат изменчив и не поддается законам.
Я довольно фыркнула.
— То-то же! Я то помню, сколько чуши мне снилось! Оказывается, это все происходило в Дуате. Он ведь изменчив и пластичен! — пришла я к выводу. А затем меня осенило. — То есть… То есть, я могу подстроить Дуат под себя? То есть…. Я могу прямо как в фильме “Начало” поменять все под себя?!
Фараон нахмурился.
— Что такое Фильм?
Я же лишь махнула на него рукой и, зажмурившись, представила, что стою не в платье из льна, а в самой настоящей майке, джинсах и любимых рибоках-кроссах. Почувствовала легкий ветерок и едва не обалдела от счастья. Все так и было! И джинсы, и кроссы и даже любимая маечка с мишкой-тедди. Я захлопала в ладоши и даже запрыгала на месте, все крутясь и придумывая, чего бы еще наколдовать. Однако, мои действия совсем не понравились Фараону и старику.
— Юлия! Магия привлекает демонов! — Джедефра сурово сощурил взгляд. — Я жестоко поплатился за это в прошлый раз и не хочу быть наказанным в этот!
Но я не хотела его слушать. Вредина-Фараон. Раз в жизни, тьфу, в смерти, я могу насладиться полностью безграничной свободой действий, а здесь такая подстава в виде зануды-мумии. Как же! Так и послушалась тебя! Я остановилась, задумавшись о том, чего бы еще воплотить в реальность. Живого дракона? Котиков? Пачку мороженного с шоколадной крошкой, медом и орехами? Миску жаренных в сметане грибов? Однако, все это было не то. Мне хотелось по-настоящему что-нибудь намагичить. Так, чтобы все ахнули, какая я великая волшебница.
— Хочу…. Хочу чтобы здесь был оа… Ааааааааааааааааа! — Фараон не дал мне договорить, довольно грубо прижав к себе и зажав рот рукой. Вполне себе призрачно-материальной, между прочим.
— Хетепхерес! — едва не прошипел он мне в самое ухо, так и не отпуская руки и слушая мое обиженное мычание. — Я недостаточно ясно выразился?! Ты хочешь застрять здесь навсегда? Или хочешь попасть туда?! — Джедефра неопределенно махнул куда-то вдаль рукой, показывая что-то, чего я не замечала раньше. Я же даже опешила от ужаса, посмотрев в указанную Фараоном сторону. Неужели это появилось сейчас? После того, как я пожелала себе джинсов с кроссовками?!