— Сэм, ты сегодня не позвонил.
— А я что — обещал?
Не могу припомнить.
— Сэм! — недовольно сводит брови. — У нас вообще номер с тобой снят был на четыре, ты не помнишь?!
— Ааа… — улыбаясь, закрываю глаза. — Ссори… Дохрена дел было. Вылетело.
— Вылетело?!
— Тин, ну хватит. То, что он снят, не значит, что это обязывает нас пользоваться им каждое воскресенье. Не срослось! — развожу руками. — Ожерелье и правда крутое, — быстро перевожу я тему.
— Интересно в чем будет Устинова… — поглаживая цепочку, смотрится Тина в камеру, как в зеркало. — Ты же все-таки с ней идёшь. И на фотосессию тоже. Запортачит тебе фотки своим стрёмным прикидом.
Не запортачит…
— Ходит в какой-то убогой бижутерии…
Это да. Серёжки какие-то детские. Девки её изведут стёбом.
— Ладно, Тин. Увидимся.
— Аха… Давай.
Задумчиво стуча пальцами по столешнице, зажимаю мамины серьги в кулак.
Всё-таки мне же её сопровождать…
Ася
Вечером, уже в темноте мы подъезжаем к школе. Полчаса до отбоя. Наша машина паркуется рядом с другой. Водитель берётся за ручку двери.
— Костя, подожди, я сам двери открою, — тормозит его Решетов. — Сиди.
Я давлю на ручку сама.
— Нет! — наклоняется, захлопывая мою дверь обратно.
— Аа… — доходит до меня. — Я опозорю золотого мальчика, если засвечусь с ним в одной машине. Я же пролетариат. Люмпен. Ясно.
Его взгляд тяжелеет. Мы наблюдаем, как из соседней тачки выходит Тина.
— Иди! — фыркаю я. — Я не стану выходить вместе с тобой. Можешь не волноваться за свою репутацию.
— Я и не волнуюсь за свою репутацию, — закатывает глаза.
— Зря! — сдабриваю порцией яда. — Золотая стая не одобрит! Бойся.
Его ноздри агрессивно подрагивают, сверлит меня взглядом.
Псих…
Тина не торопится уходить, оглядываясь на нашу машину. Сотрудник уносит ее чемодан.
— До утра сидеть будем? Иди!