Веду плечами, пытаясь избавиться от чувства тяжёлого камня в груди. Да какое мне дело, вообще? Но тяжесть никуда не пропадает. Она тянет меня куда-то…
Нет, не пойду я к ней, еще не хватало!
Спускаюсь, сделать себе кофе.
Но Вера уже проснулась и вместе с нашим поваром о чем-то негромко говорят на кухне.
— Ты знаешь, Петр, страшно представить, что будет, если он это увидит.
— Вера, но это уже не твоя ответственность. Ты не няня, не надзиратель, не гувернантка… Ты — экономка!
— Я его с пяти лет знаю, Петр. Ты думаешь, я могу не переживать? А эта бедная Ася?.. Нет, я конечно понимаю позицию ее матери, что через год она будет уже самостоятельным автономным человеком и нужно к этому привыкать. Однако, девочка еще не отошла от потери отца…
Меня дергает это. И одновременно бесит до взрыва, тот факт, что дергает. Отметаю усилием воли к чёртовой матери эту Устинову.
— Вера, — захожу я. — Что я должен увидеть?
— Подслушивать не хорошо, сударь! Я сварю тебе шоколад.
— А я хочу кофе.
— А я сварю тебе шоколад.
— Ладно, — закатываю глаза. — Вари шоколад, а я сам сварю себе кофе.
Щелкаю кнопками кофеварки.
— Чего желаете на завтрак, Семён? — благодушно смотрит на меня Петр.
— Не знаю…
— Творожную запеканку? Омлет? Овсянку? Блинчики?
— Блинчики.
— А Агния что предпочитает? — спрашивает Петр у Веры.
— Сделай девочке тоже блинчики. С бананом, клубникой и сливками.
Они привычно суетятся, я ложусь на стол лицом на руки, закрываю глаза, слушая привычные звуки.
— Сёма, я сегодня еду к Катерине.
Рывком поднимаюсь.
— Я тоже.
— Но, предупреждаю сразу, что со мной едет Агния, мы с ней после едем за платьем. И если ты планируешь присоединиться, будь паинькой.
— Пф!.. — ложусь на руки обратно. — Да мне плевать, вообще… Нужна она мне…
Рубит.
Вера взъерошивает мои волосы. Я слышу стук чашки об столешницу.
— Я на балконе хочу… — бормочу сонно.
— Унести?