Я стою перед чужим домом, глядя в спину уходящему Семёну.
И мне нужно конкретно переступить через свои чувства, чтобы войти внутрь.
Силы покидают меня. И я, пройдя по аллее, сажусь на ту лавочку, где первый раз увидела Семёна.
Солнце прячется. От порыва холодного ветра я кутаюсь в пиджак.
Сижу, бестолково листая садящийся телефон.
Поднимаю глаза. На большом балконе, что опоясывает весь второй этаж — Сэм с бокалом в руках.
Пить хочется… Но туда не хочу.
Положив рюкзак под голову, ложусь на лавочку, как на диванчик.
Если бы папа был жив, этого всего не происходило бы со мной… Закрыв глаза, прислушиваюсь к тому, как редкие капли бьют по моему телу. И когда я почти уже насквозь…
— Агния! — трясёт меня за плечо Вера. — Ты с ума сошла? Немедленно в дом!
Рассерженно хмурясь, заводит меня внутрь.
Тишина….
— А где все?
— Разве ты не знаешь?
— Чего не знаю?
— Ваши родители уехали на Бали. В свадебное путешествие. Мама должна была тебе позвонить.
— Аа… наверное звонила.
— Быстро переодевайся, я принесу тебе тёплый пунш.
Шагаю по лестнице наверх, оставляя мокрые следы на ковролине.
Бросила меня здесь… Совершенно одну. В чужом доме, с человеком, который меня ненавидит. Просто уехала в другую страну. А меня оставила одну. Папа бы никогда так…
По мокрому лицу катятся слезы. Судорожно дышу. Меня трясёт. Но не от холода, а от тех рыданий, что рвутся из груди.
Не видя ничего, врезаюсь наверху в Семёна.
— Ослепла? — ловит меня за плечи.
Поднимаю на него равнодушные заплаканные глаза.
— Чего ревешь? — вздрагивают агрессивно его ноздри.
Какое тебе дело?
Дергаю плечом, освобождаясь от его рук. Ухожу в свою комнату.
Не переодеваясь ложусь на красивую кушетку и вжимаясь лицом в подушку рыдаю навзрыд, выплёскивая все, что накопилось. Здесь можно. Здесь я одна.
— Агния! — заходит Вера. Ставит бокал на столик.
И тихо причитая, практически насильно раздевает меня, стягивая мокрые вещи. Я насквозь.