Сжимаю Асины пальчики. Я и правда почти что ангел!
Бросаю взгляд на ее профиль, дергая за мочку ушка. Полыхнув глазами, смущенно опускает их.
Это будет борзо — поднять сейчас разделительное стекло и целоваться всю дорогу, как на прошлых выходных? А то у меня такая жесткая "диета", что я скоро взвою от голода! В школе — камеры, дома — бдительная Вера.
Мой максимум — сорванные мимолетные поцелуи. И практически никаких шалостей. Прохожусь костяшками пальцев по ее бедру. Дохожу до края юбочки. Получаю выразительный шлепок.
— Устинова — жадина… — шепчу ей я.
Делая вид, что шепчет мне на ушко в ответ, несколько раз целует в него, заставляя меня жмуриться от удовольствия.
Никого за нашу вылазку так и не наказали. Только Тина провела почти неделю в изоляторе. Цепная реакция взаимных обвинений всех во всём подряд, на фоне последних событий — бункера, происшествия на конюшне, обнародования чата, окончательно сбило администрацию с толку. Поэтому всё оставили как есть. Единственное — сменили часть персонала и добавили камер. После "землятресения" всё потихонечку утрясается.
А ну и за чат взял на себя весь удар Дагер. Отрабатывать ему теперь до второго пришествия!
Общаются с Асей… Исключительно "по-дружески", как утверждает она. И я ревную, конечно. Но у нас прохладное перемирие. Агния-миротворец намиротворила новый порядок.
— Вы уверены, что сегодня подходящий день? — с сомнением спрашивает Вера.
— Уверены… — сжимает мои пальцы Ася.
Ася на прошлых выходных ездила опять к маме. Без меня. А на этих мы решили попробовать вместе.
Мне становится тяжело и страшно, что не получится. Отодвигаясь подальше ложусь на спину, к Асе на колени головой .
Нежные пальчики рисуют по моим волосам. Закрываю глаза, слушая своё тревожно колотящееся сердце.
— Все хорошо будет, — шепчет мне Ася.
У ворот больницы Вера тяжело вздыхает, но проводит нас внутрь.
Если отец узнает о наших инициативах, то скорее всего уволит ее, занеся в чёрный список персонала. И маловероятно, что её возьмут в приличное место.
— Не вздыхай так, обещаю, ты будешь работать у меня сколько хочешь.
— Иди… — взъерошивает она с улыбкой мои волосы, уже с трудом дотягиваясь. — Хозяин.
Я, как обычно, не захожу в палату, оставаясь на диванчике, рядом с открытой дверь.
И сначала слушаю, как Вера разговаривает с мамой о всяких бытовых мелочах. А потом к разговору присоединяется Ася.
Прошлый раз она показывала маме фотки, где я сдавал на свой первый взрослый разряд. Лет четырнадцать мне там…
Мама ей почему-то верит. Вере — нет. Мне — нет. А ей — да. У Устиновой вообще какая-то аномалия с харизмой!
— А мне все время одни и те же сны снятся… — жалуется привычно мама.
— Хватит уже сны смотреть, Катя. Долго спишь, просыпайся, — сетует Вера. — Вот Ася тебя будит… будит… Просыпайся. А то опять усыпят тебя врачи, так и не заметишь, как жизнь пролетит.
— Не замечу…
— А вот серьги, помните? — слышу Асин бодрый голос.
— Папа дарил… а я Сёме недавно играть отдала.
— Ничего себе недавно! — слышу в голосе Аси улыбку. — Давным давно отдали. Он еще маленький был тогда.
— Маленький.