— Кого? — растерянно.
— Кому там слишком наглый фейс подправить надо?
— Кому? — округляются её глаза.
— Я тебе губу откушу… — вцепляюсь зубами на мгновение в нижнюю. — Если узнаю.
— Да Сэм! — возмущённо.
— А ему башню собью!
— Кому — ему?! Аа… — щеки покрываются румянцем. — Дурак ты, Решетов!
Ложится обратно, пряча лицо у меня на шее.
— Поняла меня?
— Да поняла, поняла… — фыркает от смеха она.
— Смешно? — продолжает бомбить меня.
— Есть немного. Никто мне больше не нравится! — шепчет она.
— Коза… — целую её в нос, а потом сжимая щеки пальцами, в деформированные "рыбкой" губы.
Выкручивается, снова утыкаясь губами мне в шею.
Моё сердце оглушающе стучит. И я произношу то, что рвётся из него.
— Ася… — глажу губами висок.
Это так сложно произнести, оказывается. И совершенно невозможно промолчать.
— Я люблю тебя.
Мы снова соприкасаемся кончиками пальцев, нежно скользя подушечками друг по другу.
— Сёма, а я тебе принесла кое-что, — бормочет она. — Но боюсь отдать.
— Что?
— Послание.
Хм…
Нажимает что-то на своём телефоне и прикладывает мне его к уху.
Там мамин голос. Он дрожит, я слышу всхлипы: "Сёмочка… я тебя очень люблю… даже если ты вырос… Прости меня!"
Рывком сажусь на кушетке, придерживая рукой Асю, чтобы не улетела. Меня переворачивает изнутри неожиданной бурей чувств. Там и боль, и обида, и одиночество, и много чего, с чем, мне казалось, я давно справился. Но не справился. И не справляясь сейчас, боясь разрыдаться при Асе, задыхаясь залетаю в ванную комнату, запирая за собой дверь. Сползаю по стене вниз.
Прижимая ладони к лицу, зависаю взглядом на стене. И дышу… глубоко…
— Сём?! — стучится Ася. — Прости меня, пожалуйста. Я — дура.
— Всё нормально, — едва справляюсь я с голосом. — Ты поезжай… поздно уже. Я один хочу побыть.
— Сём, ну, пожалуйста!