— Узнаете?
Неуверенно кивает.
— А вот еще через год.
Отворачивается, хватаясь за горло.
— Мне идти надо, — вздыхаю я.
Вытаскиваю фотку, где Сэму лет тринадцать. Ищу такую, где похож на себя маленького. Но и на взрослого тоже похож уже. Кладу ей на кровать, изображением вниз. Если меня за это распнут ее врачи, я готова. Даже оправдываться не буду. И если Решетов старший поганой метлой погонит из дома — уйду с чувством выполненного долга. Кто-то должен был это сделать.
— А Вы ему ничего не хотите сказать? Он в больнице сейчас. Ему плохо очень. Может пару слов на диктофон, а я передам ему запись.
— В больнице? А что с ним? — шепчет она убито.
— Голову разбил. Но всё будет хорошо. Ему просто одиноко без мамы там среди врачей. Вот…
Вкладываю ей в руки свой телефон, с включённым диктофоном.
— Я в туалет у Вас пока сбегаю, а Вы ему скажите что-нибудь. Пару слов!
Когда возвращаюсь из туалета. Она горько плачет с телефоном в руках.
— Тсс… не надо плакать, пожалуйста! — уговариваю я её. — А то меня к Вам больше не пустят. А я в следующий раз приеду, если хотите. Еще фото Сёмы привезу или видео. И расскажу про него. Хотите?
Всхлипывая кивает.
Еще оставляю на её кровати его робота рядом с фоткой.
— Не забывайте про него! Он всё время о Вас помнит! А пирог доешьте и чай допейте. Обязательно. Ладно?
— Ладно…
Сбегаю. Отдышавшись, сажусь в машину.
— В школу? — уточняет Константин.
— Нет. В больницу.
Семён
— О, фак… — не открывая глаз онемевшими руками тянусь к лицу. И вздрагиваю от ощущения, словно кто-то чужой касается его холодными руками.
Держась за гудящую голову с трудом присаживаюсь.
Где я?
Палата… Не наша школьная. Больница?
Выглядываю в окно. Я знаю эту клинику. Попадал уже сюда с переломом.
Воспоминание, как взбесились лошади обрушивается на меня.
— Ася.
Придерживаясь за стенку, прямо в трусах выхожу в коридор.