Внутри отчего-то страх от сказанного мной. Я прислушиваюсь к себе, пытаясь понять почему. И очень быстро нахожу ответ. Мне страшно, что Сэм поверит и откажется от меня!
Совсем уже ты, Агния? Ну что же делать, если он мне не безразличен?!
Сердце моё быстро и тревожно колотится.
Резко отворачиваюсь от парней, чтобы по моему лицу не считали мои неподходящие чувства. И случайно обливаю из шланга кроссовки неожиданно возникшего кабанчика, открывающего загон.
— Э… ты чо, ущербная?
Вырывает из моей руки наконечник, толкая меня в плечо.
Зацепившись о свернутый в ногах шланг лечу на пол.
— Ася! — подрываются парни.
Падая, вижу, как струя воды из шланга, бьёт по мордам лошадей.
Ржание, топот…
Я больно бьюсь о бетонный пол, отбивая копчик и локоть. В глазах искры!
Испуганные лошади вырываются из загона в небольшое пространство конюшни. Одна встаёт надо мной на дыбы.
Вскрикнув, я сжимаюсь на полу. Копыта бьют в пол очень близко! Вторая, разворачиваясь, сбивает подбежавшего Рафаэля. Сэм оттягивает меня в сторону, прямо по полу из-под копыт нервно гарцующей кобылы. Я чувствую, как через ткань сдираю бедро об бетонный пол.
— Пошла вон! — лупит кабанчик по крупу прижавшей его к стене лошади.
Она взбрыкивает и, метнувшись в сторону, сбивает с ног Сэма!
Подбегаю к воротам раскрывая их настежь. Лошади выбегают на улицу. Я испуганно оглядываю парней. Держась за плечо, морщась, встаёт Раф, а Сэм — нет…
— Семён! — подлетаю я к нему. — Сэм…
Пошлепываю по щекам.
— Сёма…
Веду пальцами по волосам. И там, где его голова прижимается к полу липко и горячо. В ужасе поднимаю пальцы к глазам. Кровь!
— Раф! — показываю ему.
— Решетов? — садится на колени рядом со мной Рафаэль. — Дружище, ты чего?
Но Сэм не приходит в себя. Хватаю его за грудки, чтобы встряхнуть.
Почему он не открывает глаза?!
— Ася, не трогай, — убирает от него мои руки Раф. — Звони Алле, а я — в скорую!
Мы с Верой сидим в больнице, напротив палаты интенсивной терапии.
Я слышу, как она на громкой говорит с отцом Семёна.
— Насколько всё серьёзно? — уточняет он. — Стоит ли нам прерывать отпуск? Или это очередная попытка Семёна привлечь внимание и разрушить мои планы?
— Решайте сами, Павел Андреевич, — безэмоционально отвечает Вера. — Я не врач, не могу сказать насколько серьёзно. В реанимации, без сознания. Черепно-мозговая. Нам сказали, что прогноз неплохой. Телефон лечащего врача сброшу смской.