— Да Семен! Решетов! — отбиваясь, отлетаю от него и машины.
— А ну-ка отпусти её, — подлетает к нам Рафаэль. — Долбанутый!
Сцепляются.
От адреналина и агрессии моя голова опять кружится. И подкатывает тошнота.
Из машин вылетают водители.
— Устинова, села в тачку! — рычит Решетов. — Иначе, я ему сейчас морду сломаю.
Мамочка…
Не надо… не надо!!!
Я как зомби послушно сажусь в машину. Сэм — рядом.
С рычанием заряжает кулаками в спинку переднего сиденья.
— Предложение у него! Поспешила согласиться?!
Бьет по кнопке, поднимающей стекло между водителем и нами. Оно медленно ползет вниз.
— Семён, — с тревогой смотрит на него водитель.
Лицо Сэма агрессивно подрагивает.
— Всё нормально, — чеканит он. — Поехали домой.
Стекло соединяется с потолком, отрезая нас от водителя.
— Нормально? — истерично выдыхаю я. — Нормально?! Ты!…
Срывая с сиденья маленькую подушку, лежащую между нами, со всей силы луплю его, пытаясь попасть между отбивающих ее рук.
— Придурок! Гад… Возомнил о себе!
— Устинова! — вырывает подушку из моих рук.
Я в эмоциях продолжаю лупить его ладонями.
— Шантажировать он меня будет! Да я сама тебе сломаю сейчас…
Перехватывает и дергает меня к себе, сгребая в объятья.
Сжимает крепко-крепко. До боли. Так что не шелохнёшься.
Губы втыкаются мне в ухо.
— Всё… — шепчет он.
— Сволочь, — всхлипываю я.
Губы ласково целуют моё ухо. Я растерянно замираю от острых ощущений.
— Дома Вера испекла нам пирог, — подрагивает его голос, проникая в мою грудную клетку. — Клюквенный.
В его руках так тепло и хорошо. Не хочется вырываться. Я даже на мгновение забываю, почему мы ссоримся.