Это Раф.
— Три копейки?
— Это ревность, Таюрская.
— Ревность? Да она стрёмная. Вы ослепли все, что ли?!
— О, нет. Я дотошно разглядел все детали. Красивая, породистая девочка. Отлично двигается, прекрасно формулирует мысль, благородные и яркие черты лица, фигурка — супер. Не опускается до ваших срачей, не дешевит. Немного облагородить правильным образованием, нанять стилиста и заткнет за пояс всех местных.
— Ты же за происхождение, Раф!
— Я тебя умоляю, Тина! Копни любую здесь поглубже, а у нее в предках и моряк, и мясник, и зэк! Может, у Устиновой как раз аристократы "в крови". Я за происхождение, бесспорно. Но оно должно быть voir avec les yeux. А не только написано в родословной. У Агнии я его ощущаю. У многих здесь — нет.
— Да ну? — с сарказмом. — Не обломаешься ее познакомить со своей семьёй?
— Хм… А это мысль, — задумчиво.
— О чем ты?
— О цене, Тина. Я же еврей, я всегда говорю о цене. Поможешь мне немного?
— В чем?
— Вытяни Решетова. Он как цербер! Мешает, — брезгливо.
Они подходят так близко, что свечи в их руках освещают меня, сидящую возле стены.
Мне плевать…
Рафаэль застывает.
— Ася?!
Присаживается, заглядывая в глаза.
— Ты почему здесь одна? Это очень далеко. Ты можешь заблудиться.
— Потому что я хочу быть здесь одна, — получается с надрывом.
— Тебя обидел Решетов? — шепчет он, пытаясь прикоснуться пальцами к моему мокрому лицу.
Уворачиваюсь.
— Оставьте меня в покое!
Требовательно тянет за руку, силой поднимая меня.
— Тина, извини, не могла бы ты… — многозначительно намекает, чтобы она оставила нас.
Дергая вверх засов, Раф, открывает дверь рядом со мной.
— Пойдем, Ась, — тянет меня туда. — Нам нужно поговорить.
— С Решетовым поговори, у вас так много общего!
Циничная улыбка трогает его губы. Превращается в улыбку грустную. Потом исчезает вовсе. Опускает взгляд.
— Поговори со мной. Пожалуйста. Мне есть что тебе рассказать.