Слёзы катятся из глаз. Ускоряю шаг. Спотыкаюсь в темноте о какую-то трубу.
— Ай…
Растяпа!
Сэм догоняет. Чувствую, как сильные руки ловят меня за талию. Разворачивая, вжимает в стену.
— Извиняйся, — требовательно.
От него так разит адреналином, что это пугает меня. Но я упрямо кручу отрицательно головой.
Почти ничего не видно, только блеск его глаз.
— В чем соврал, где струсил, м?
В тихой истерике начинаю отбивать от его рук.
— Ася… — перехватывает за лицо.
Пальцы скользят по моим мокрым щекам. И мне еще досаднее и больнее от этого обнажения.
— Ты чего? — шепчет он растерянно.
Неожиданно обнимает меня аккуратно и бережно. За затылок прижимая к себе. Я чувствую, как быстро и сильно бьется в тишине его сердце.
Губы вжимаются в скулу, скользят ниже, я ощущаю соль на своих. Он опять целует. Глубоко и жадно. Пальцы ласково гладят лицо.
Я, наверное, идиотка. Но что-то внутри меня опять верит в искренность этого поцелуя и этих прикосновений. И губы мои хотят отвечать.
Всхлипывая, отворачиваю лицо.
— Отпусти.
— Нет…
— Тебе необязательно делать это всё, Решетов. Дагер не выиграет… — не выдерживаю я.
Не думаю, что Сэм обнародует то, что я в курсе игры. Ну и к тому же я ни за что не скажу, откуда узнала.
— Чего?
Бью его ладонями в грудь.
— Отпусти сказала! Ты выиграешь, можешь не перестраховываться своими подкатами.
— Мм… знаешь, значит. Откуда?
— Не от тебя, Решетов! Ну, отпусти, хватит уже!
Вырываюсь я.
— Нет! Устинова, больно же, — шипит он, ловя мои ладони, летящие в темноту. — Хватит… Ерунда это всё. Я рад, что ты знаешь.
В эмоциях мажу ему пощечину.
— Фак!
И сама испуганно замираю.