– Я ищу Филипа Кронстедта, – сказал Адам.
– Удачи, – улыбнулся Эуген, слегка приподняв цилиндр. – Его здесь нет, но я могу дать подсказку: следуйте за белым кроликом.
– Послушайте, – сказал Адам, – мы можем покинуть номер без лишнего шума, но, если придется, я надену на вас наручники прямо здесь и протащу через всю гостиницу до самой машины.
В комнату вошла женщина с сияюще белой кожей и рыжими волосами, заплетенными в две косички.
– Заказать поесть? – спросила она и затянулась марихуаной.
– Все еще голодна? – игриво спросил Эуген.
Женщина с улыбкой кивнула, выдохнула облачко дыма и подошла к телефону, стоявшему на письменном столе.
– Ладно. Я вижу, придется арестовать вас в соответствии с седьмым параграфом двадцать четвертой статьи Процессуального кодекса, – объявил Адам.
– Не моя вина, что вы ходили в скверную школу и вынуждены теперь служить в полиции, – сухо сказал Эуген. – Мир несправедлив, и…
– Вы знаете Марию Карлссон? – перебил Адам.
– Я люблю ее, – медленно проговорил Эуген.
– Передайте ей привет, – сказал Адам и достал фотографии с места преступления.
В резком свете фотовспышки было видно изрезанное мертвое лицо с широко открытым ртом и сломанной челюстью. Эуген что-то простонал, отшатнулся и опрокинул настольную лампу – коричневая керамическая ножка разлетелась на куски.
Глава 41
Эуген оделся, и Адам вызвал патрульную машину. Оба пошли по гостиничному коридору.
– Господи, какой ужас… не могу прийти в себя. Просто скажите, чем я могу быть полезен, я с удовольствием помогу, для меня это дело чести… но сначала позвоню своему адвокату.
В номере Эуген умылся; его щеки побледнели и теперь лоснились от пота.
– Мне нужно найти Филипа, – сказал Адам.
– Он ни при чем, – отрезал Эуген.
– Филипа нет ни по одному из обычных адресов. Где он?
– Ему нездоровится. – Эуген почесал лоб шляпой. – Не хочу злословить, но именно сейчас я не хочу иметь с Филипом дела. Я уговаривал его обратиться за помощью, но…
– Какого рода помощью? – спросил Адам.
Двери лифта открылись. Пропустив вперед женщину в оранжевом плаще, Адам с Эугеном вошли следом.
– Он ест слишком много соли, – улыбнулся Эуген и покрутил пальцем у виска.
– Он наркоман?
– Да, беда в том, что он увлекается расширителями… Толку от них никакого. Становишься придурком-параноиком, бабах – и слетаешь с катушек, тебе так плохо, что охота умереть.
– Человек может стать агрессивным от расширителей? – спросил Адам, когда они шли к выходу.
– Ты все время трясешься от страха, а в голове – безупречная ясность. Мысли несутся слишком быстро, уснуть невозможно… Когда я видел Филипа в последний раз, он был просто маньяк какой-то, говорил, что он – на тысячах спутниковых фотографий в «Гугле», болтал, что Сатурн пожирал своих детей… Ни секунды не стоял спокойно, все размахивал ножиком, порезал мне руку, кричал, что я должен этому радоваться… и себя он тоже порезал, плечо. Когда он бежал вниз, в метро, за ним осталавась кровавая дорожка.
Они прошли через холл и вышли на Тулегатан – как раз подъехала патрульная машина.
– Сейчас мне просто надо знать, где его найти, – повторил Адам и придержал Эугена.