– Будьте добры, уходите, – сказала женщина и обняла Эллинор.
– Это был просто несчастный случай, – плакала старая сестра священника.
– Я не хочу бередить вам душу, – не отступался Йона, – но мне необходимо знать, что произошло, и выяснить это мне надо сейчас.
– Автомобильная авария, – всхлипнула Эллинор. – Лил дождь… они врезались в кладбищенскую стену, Анну заклинило в машине, лицо оказалось настолько изуродовано, что…
Она неуверенно села за один из столиков, глядя прямо перед собой.
– Продолжайте, – спокойно попросил Йона.
Женщина посмотрела на него, вытерла слезы и кивнула.
– Мы видели это из усадьбы… Брат выбежал, заспешил вниз по дороге… я бежала за ним под дождем, видела, как дочь изо всех сил пытается освободить ее, ударила домкратом… прямо по машине… а я только кричала, бежала через заросли ивы… – Голос женщины прервался, она несколько раз открыла и закрыла рот, потом продолжила: – Повсюду осколки стекла и обломки жести, пахло бензином и горячим металлом… Дочь сдалась, она просто замерла на месте и ждала, когда придет отец… Помню ее потрясенные глаза и странную улыбку…
Эллинор подняла руки и посмотрела на ладони.
– Господи, – прошептала она. – Девочка только-только приехала домой из школы Клокхаммар, и вот она стояла в своем желтом плащике, смотрела на мать. Лицо Анны было все изрезано, везде кровь, далеко за…
Голос снова оборвался. Она сглотнула и медленно продолжила:
– Странное воспоминание. Я точно помню, что слышала тонкий голосок, когда подбегала, говорил как будто ребенок… В этот момент машина загорелась, я увидела, как вокруг Анны образуется голубой пузырь, а в следующий миг я лежала в мокрой траве в канаве, и огонь закручивался вокруг машины спиралью. Ближняя береза занялась, и я…
– Кто вел машину?
– Я не хочу говорить об этом…
– Дочь, – ответил Йона вместо нее. – Как ее звали?
– Нелли, – сказала старуха и измученно посмотрела на него.
Глава 119
Пробираясь к Роки между столиками кафе, Йона пытался дозвониться Эрику.
Телефон выключен.
Йона набрал личный номер Марго. Она не ответила. Тогда он позвонил своему прежнему начальнику из управления уголовной полиции, Карлосу Элиассону, и оставил короткое голосовое сообщение.
Роки так и сидел в тени березы, подбирая крошки с живота. Он снял ботинки и носки и шевелил пальцами в траве.
– Нам пора, – сказал Йона, подходя к нему.
– Получил ответ на свои вопросы? Йона прошел мимо Роки и сбежал по лестнице к парковке. Петер хранил дневник номер двадцать четыре отдельно от остальных тетрадей: содержание было слишком постыдным. Именно поэтому Нелли не нашла этот дневник, когда уничтожала прочие.
На последних страницах дневника Петер описывал, как дочь отправили в консервативный христианский интернат для девочек.
Йона остановился возле угнанной машины и подумал, что Нелли было четырнадцать, когда она уехала в школу Клокхаммар неподалеку от Эребру. Она провела в интернате шесть лет. Возможно, все это время она не виделась с родителями, но зацикленность на отце не прошла.
Из-за ощущения того, что она любила – и ее отвергли, она отдала все – и у нее все забрали, у девочки развилось глубокое расстройство личности.
Она внимательно наблюдала за матерью, пыталась стать похожей на нее и занять ее место.
Роки снова надел ботинки, однако носки нес в руке; в таком виде он спустился на парковку и открыл дверцу машины.
– Тот «грязный проповедник» – женщина? – спросил Йона.
– Вряд ли. – Роки взглянул ему в глаза.