– Нет. – Роки глянул на церковь. – Но это ничего не значит.
– Я хочу, чтобы ты подождал в машине, – повторил Йона. – Вряд ли маньяк здесь, но вдруг возникнет какая-нибудь опасная ситуация.
– Да наплевать, – отрезал Роки.
Следом за Йоной он двинулся между могилами. Воздух был свежим, словно только что прошел дождь. Какой-то мужчина в джинсах и футболке курил и говорил по телефону, стоя у дверей церкви.
Йона и Роки почти ослепли, войдя с яркого солнечного света в темный притвор.
Йона быстро шагнул в сторону, готовый рвануть пистолет из кобуры.
Он поморгал, подождал, пока зрение адаптируется, потом пошел между скамьями под органом. Могучие колонны несли потолок со звездчатым сводом и фресками в завитушках.
Что-то стукнуло, и по стенам метнулась тень.
На одной из передних скамеек сидел человек.
Йона остановил Роки, вытащил оружие и спрятал его у бедра.
Птица билась о стекло. Похоже, галка зацепилась за шнур и бьется, пытаясь вылететь в окно.
Дверь в ризницу приоткрыта. На стене проступали неясные контуры креста, очерченного кругом.
Йона осторожно приблизился к фигуре, съежившейся впереди, и увидел, как морщинистая рука хватается за спинку передней скамьи.
Птица снова забилась о стекло. Сгорбленная фигура медленно повернула голову на звук.
Перед Йоной была старая китаянка.
Йона прошел мимо, опустил оружие и искоса взглянул на женщину. Она уставилась в пол с непроницаемым лицом.
Возле средневековой купели сидела Мария, словно ребенок подле матери. Широкое деревянное платье тяжелыми складками спускалось к ее ногам.
Посреди запрестольного складня висел на кресте Христос – на фоне золотого неба, точно как описывал Роки под гипнозом.
Именно здесь он впервые увидел «грязного проповедника», и тогда в церкви было полно священников.
И вот Роки вернулся.
Роки встал в черном дверном проеме под кафедрой органа.
Трубы органа возвышались над ним, словно перья.
Он стоял тихий, растерянный. Словно изгой, он не смел поднять глаз на алтарь, а смотрел на свои большие руки.
Китаянка поднялась и исчезла.
Йона постучал в дверь ризницы, мягко толкнул ее и заглянул в темноту. Казула висела, готовая к службе, но помещение казалось пустым.
Йона отошел в сторону и заглянул в щель возле петли. Увидел каменную стену во вмятинах, похожую на заколыхавшуюся ткань.
Он открыл дверь пошире и вошел, пряча пистолет. Быстро окинул взглядом облачения. Высоко вверху бледный дневной свет пробивался сквозь глубокую оконную нишу.
Йона шагнул к туалету, открыл дверь, но никого не обнаружил. На полочке над раковиной лежали наручные часы.
Йона поднял пистолет и распахнул дверь в гардероб. Казулы, альбы и столы висели бок о бок, разобранные по цветам, соответствующим церковному году и событиям жизни. Йона резким движением отвел облачения в сторону и заглянул в шкаф.
Что-то белело в углу. Стопка журналов о спортивных машинах.