Эрик подумал, что надо искать защиты в церкви. Попросить священника о причащении, о снятии грехов, о чем угодно, лишь бы получить защиту.
Полицейские не станут стрелять в меня в церкви, подумал он.
Эрик так устал, что слезы выступили на глазах, когда он подумал, как хорошо было бы сдаться и передать свою судьбу в чужие руки.
Он решил выскользнуть и посмотреть, открыта ли церковь, – и тут услышал шаги по деревянному мостику.
Эрик тотчас пригнулся и забился в угол, где прятался сначала. Кто-то шел по тропинке, и Эрик ясно улавливал громкое сопение. Что-то зазвенело, словно незнакомец пинком опрокинул самодельную лампадку.
Шаги замерли, наступила тишина. Может, посетитель кладет цветы на могилу собаки? Или прислушивается к шорохам в сарае.
Эрик сжался в углу, думая о собаке, которую Нестору пришлось утопить. Он представил колотящие по воде лапы, попытки пса выбраться из набухшей под водой сумки.
Человек снаружи звучно сплюнул и снова зашагал. Эрик услышал, как он идет через сухой кустарник: тонкие ветки хрустели под ботинками.
Вот он прямо перед сараем, подумал Эрик и огляделся в поисках оружия. Посмотрел на лопату с коротким черенком и тупым лезвием.
По стене зажурчало, полилось в высокую траву. Мужчина снаружи мочился, хмуро бормоча себе под нос:
– Выбиваешься из сил, приходишь домой весь такой милый, но… этого уже недостаточно…
Мужчина подался вперед и заглянул в сарай. Затрещала оконная рама, тень незнакомца упала на стену с лопатами. Эрик вжался в стену, отчетливо слыша дыхание мужчины – тот дышал сначала открытым ртом, потом засопел носом.
– Честная работа, – пробормотал он и зашелестел дальше по веточкам черники.
Эрик подумал: надо подождать, пока пьяный скроется из виду, и тогда уже идти в церковь сдаваться.
Эрик еще раз примерил на Нестора роль убийцы, но у него в голове не укладывалось, что Нестор мог распоряжаться чужой жизнью и смертью.
Солнце ушло за тучу, и серая штора снова стала непроницаемой.
На полке стояли пыльный термос и пластиковый пакет, маленькая серая урна и раскрашенный гипсовый бульдог.
Эрик успел заметить, как задрожало и отбросило мутный солнечный зайчик зеркало на стене, прилаженное Нестором для бритья, а потом дверь сарая отворилась.
Глава 111
Эрик, спотыкаясь, попятился, и зеленый складной стул со стуком упал на пол, сомкнув спинку с сиденьем. Дверь хлопнула о стену, отлетела обратно и с размаху ударила в могучее плечо. Пыль взвилась вокруг фигуры человека, который, пыхтя, протискивался в сарай. Роки Чюрклунд закашлялся и задел головой голую лампочку на потолке. На Роки была тюремная роба, лицо в поту, серые волосы потускнели и свалялись.
Йона вошел следом, закрыл дверь, рукой остановил раскачивающуюся лампочку и заметил:
– Viihtyisä[15].
Эрик хотел что-нибудь сказать, но он едва дышал. Когда дверь распахнулась, он так испугался, что по лицу пробежал спазм.
Роки что-то пробурчал, поднял зеленый стул и сел, пыхтя и оглядывая тесный сарай.
– Вы пришли сюда пешком, – слабо проговорил Эрик.
– Мы шли сюда через лес от усадьбы в Накке, – пояснил Йона, вынимая из пакета три бутерброда с сыром и салатом.
Все трое молча ели. Роки потел и тяжело сопел, кусая хлеб. Дожевав бутерброд, он встал и напился воды из-под крана.
– Людей хоронить – дороже обходится, – заметил он, указывая на прайс-лист.
Капли воды блестели в его бороде. По шторке плясали тени.
– Я думаю, здесь мы в безопасности. – Йона принялся разматывать скотч на руках. – Расследование уже понизили в приоритетности. В мире за пределами этого сарая считают, что Нестор поднял ложную тревогу и просто хотел покончить с собой.
[15] Уютно (фин.).