– Прости меня, от меня сплошные неприятности, – всхлипывала Мадде.
Глава 74
Там, где Мэстер-Самуэльсгатан пересекает Мальмшилльнадсгатан, высокие здания образуют ущелье, где ветер становится порывистым, сильным. Мусор вихрем кружится вокруг бронзовой девочки, которая больше трех десятилетий, потупив глаза, стоит в окружении проституток.
Эрик отправился с Йоной – на случай, если им удастся выследить Роки. Устроившись в ресторане «Моццарелла», он заказал чашку кофе.
Эрик уже оставил Джеки два голосовых сообщения, в которых просил прощения и пытался объяснить, что его, возможно, преследует пациент.
Он и сам слышал, насколько нелепо прозвучал его совет, обращенный к Джеки, – уехать на время к сестре вместе с Мадде.
Эрик отпил кофе, вгляделся в отражение своего встревоженного лица на фоне улицы, не в силах понять, что все испортил. После ухода Симоне одиночество не пугало его, но жизнь вдруг подкинула ему еще один шанс. Купидон подкрался к краю своего облачка и снова пронзил его сердце стрелой.
Эрик взял телефон, посмотрел на часы и позвонил Джеки в третий раз. Когда ее голос на автоответчике попросил его оставить сообщение, он закрыл глаза и сказал:
– Джеки… мне страшно жаль, это я уже говорил, однако пойми: все люди совершают ошибки… Я не собираюсь оправдываться, но я здесь… я жду тебя, играю этюды… и готов сделать все, чтобы вернуть твое доверие.
Эрик положил телефон на стол возле кофейной чашки; Йона остановился у облезлого фасада перед двумя женщинами. Опершись на палку, он попытался завести с ними разговор, но едва женщины смекнули, что он не клиент, они развернулись к нему спиной и принялись болтать друг с другом.
– Вы не знаете такое место – «Зона»? – спросил Йона. – Я могу неплохо заплатить, если подскажете, где это.
Женщины пошли прочь; Йона захромал за ними, пытаясь втолковать, что на самом деле «Зона» может называться как-нибудь иначе.
Он остановился, потом двинулся в противоположном направлении. Поодаль, возле башен Кунгсторнена, худая женщина садилась в белый фургон.
Йона прошел мимо лесов. Возле фасада валялись латексные перчатки и презервативы.
У следующих ворот сидела женщина лет сорока, волосы неопрятно забраны в хвост; она куталась в толстую куртку. Красные шорты в пятнах, голые ноги – в ранках.
– Прошу прощения… – начал Йона.
– Уже ухожу, – промямлила женщина.
Она встала – с боязливыми повадками человека, привыкшего, что его отовсюду прогоняют; куртка распахнулась, по ней стала видна обрезанная футболка. Женщина подняла голову.
– Лиса? – спросил Йона.
Глаза женщины были водянистыми, лицо – морщинистым и усталым.
– Говорили, ты умер, – сказала она.
– Я вернулся.
– Ты вернулся, – хрипло рассмеялась женщина. – Ну и что тут странного?
Она рьяно потерла глаз, тушь размазалась.
– Твоего сына, – добавил Йона и склонился к ней, опираясь на палку, – твоего сына поместили в приемную семью, ты ведь уже виделась с ним.
– И теперь ты во мне разочаровался? – Женщина отвернулась.
– Я только думал, что ты готова к переменам.
– Я тоже так думала, но что за…
Она сделала несколько неверных шагов и замерла, ухватившись за переполненную урну.
– Можно предложить тебе кофе и булочку с сыром? – спросил Йона.