Услышав голоса, Эрик отложил книгу, быстро зашел в ванную и умылся. Руки у него дрожали, его насквозь пронизала тревога, когда он взглянул в воспаленные глаза своего отражения в зеркале. Три фотографии, запах пластмассы в зале заседаний, зеленые глаза Сандры и озорная улыбка Марии Карлссон – воспоминания того дня не выходили из головы.
Он вышел в гостиную: Джеки и Мадде уже стояли перед роялем, перешептываясь и тихонько смеясь. Джеки сняла свое белое пальто и положила руку дочери на плечо.
– Хочешь угодить мне? – спросила Джеки.
– Рояль ужасно-ужасно красивый, – сказала Мадлен.
– Попробуй, – хрипло предложил ей Эрик.
– Его настроили после переезда? – спросила Джеки.
– Настройка входит в стоимость.
Мадде села на стул и заиграла ноктюрн Сати. Пальцы мягко скользили, малышка держалась прямо и сосредоточенно. Доиграв, она обернулась, широко улыбаясь. Эрик зааплодировал, чувствуя, что вот-вот прослезится.
– Невероятно… как тебе это удается?
– Скоро придется настраивать его снова, – заметила Джеки.
– О’кей.
Улыбаясь, она легко провела пальцами по черному лаку крышки. В лакировке ее рука отражалась, словно выточенная из камня.
– Но как же прекрасно он звучит.
– Я рад, – отозвался Эрик.
Мадде потянула его за руку:
– А теперь послушаем, как играет робот.
– Нет! – запротестовал Эрик.
– Да-а, – засмеялись обе гостьи.
– Ладно, я же знаю, какой высоты планка, – промямлил Эрик и сел.
Он положил дрожащие пальцы на клавиши – и снял, так и не заиграв.
– Мадде… ты так чудесно играла, – повторил он.
– Ты тоже молодчина.
– А в футбол ты так же ловко играешь?
– Нет…
– Наверняка так же, – добродушно сказал Эрик. – Я приду завтра пораньше, посмотрю, как ты забиваешь голы.
Лицо девочки стало напряженным и испуганным.
– Ты о чем? – спросила Джеки.
– Я же должен забрать Мадде после матча.
Джеки побледнела, лицо стало строгим.
– Матч был вчера, – мрачно проговорила она.