– Уже больше четырехсот. Но ты можешь заставить Роки вспомнить, как звали проповедника… Имя, особые приметы, приход, так что…
– Это очень трудно, – возразил Эрик. – У него поражены ткани мозга, да еще наркомания…
– Мы можем поговорить об этом завтра, – сказал Йона, приступая к еде.
– Его воспоминания выстроены по какой-то особой схеме. – Размышляя вслух, Эрик резал мясо.
– Похоже, он гораздо лучше вспоминает под гипнозом.
– Да, хотя грань между кошмарами и воспоминаниями стерта…
– Но часть из того, что он рассказывает, – настоящие воспоминания, – перебил Йона.
– Вообще все его воспоминания, по идее, должны быть настоящими… только звучит все это безумно, – ответил Эрик.
– Если Роки согласится, чтобы его снова загипнотизировали, – воспользуйся этим… попытайся добыть конкретные детали вроде имен и названий мест.
– Это я смогу. Знаю, что смогу.
– В таком случае я остановлю этого маньяка, – сказал Йона.
– Я поеду в больницу завтра же утром, – кивнул Эрик.
Они ели молча. Кисловатые нотки красного вина оттеняли землянистую сладость запеченных овощей, в салате чувствовался аромат бальзамического уксуса и трюфельного масла, ягненок был приправлен крупно помолотым черным перцем и нарезан ломтиками.
– Ты сегодня выглядишь гораздо лучше, – сказал Эрик, когда Йона положил себе добавки. – Шесть инъекций пенициллина и чуток кортизона…
Он замолчал: в кармане зазвонил телефон. На дисплее высветился номер Марго.
– Да, это Эрик.
– Йона там? – спросила Марго; кажется, она была взвинчена.
– А что случилось?
– Роки Чюрклунд сбежал.
Эрик положил телефон на стол и посидел, закрыв руками лицо и пытаясь собраться с мыслями.
Йона слушал рассказ Марго. Лечащий врач из Карсуддена принял решение о том, что Роки уже вечером совершит свой пробный выход в город. Предполагалось, что после него Роки позволят покидать территорию больницы.
Роки предстояло заказать и съесть что-нибудь в пиццерии «Примавера» на Стургатан в Катринехольме. Двое охранников сидели за столиком поодаль, чтобы не мешать. Роки съел пиццу, выпил большой стакан воды, заказал кофе, а потом вышел в туалет, где и вылез в окно.
Какие-то подростки видели, как он бежал вдоль железнодорожного полотна по направлению к лесу. После этого Роки исчез.
– Мы не можем объявить его в розыск, – сказала Марго. – Административный суд уже принял решение о выписке, и карсудденская больница разбирается с происшествием сама.
– Каким образом? – спросил Йона.
– Таким, что они, черт бы их побрал, палец о палец не хотят ударить, – ответила Марго. – Я говорила с лечащим врачом, но он спокоен как удав, я чуть не уснула у телефона… Видимо, это в порядке вещей – бегство пациентов при первой же возможности. Они почти всегда возвращаются добровольно, когда понимают, что жизнь не стоит на месте, что друзей больше нет… работы нет, и квартиры, и жены.
Йона закончил разговор, вытер губы салфеткой, положил ее на тарелку и встретил усталый взгляд Эрика.
– Это я рекомендовал разрешить ему побывки, – признался Эрик и провел рукой по волосам. – Но он вернется, беглецы почти всегда возвращаются.
– Мы не можем сидеть сложа руки и ждать, – сказал Йона. – Надо найти его и разговорить, прежде чем проповедник снова убьет кого-нибудь.
– У Роки нет семьи, он не упоминал про друзей… Пасторской усадьбы больше не существует…