- Давно пора.
- Да… да, я расскажу. Расскажу то, что скрывал от вас Создатель! Шепфа не единственный Создатель!
Волна беспокойства обрушилась на меня, едва я договорила предложение.
- Существовал ещё один - Шепфамалум. - я рассказала им всё, следя за тем, как менялись выражения их лиц. Как отторжение переходит в агрессию и недоверие, а следом за ними приходит понимание.
Когда я закончила, никто не смел ничего добавить: ни крикнуть, ни шепнуть на ухо - ничего. Стоя на сцене, я чувствовала холодок от будущего, что уже было почти на пороге. И это было самое прекрасное, что я испытывала с конца войны!
"Теперь они всё знают…"
Я выждала, пока они переварят сказанное, и добавила:
- Я верю в лучшее! Верю, что мы на правильном пути! Верю, что чёрная полоса наконец сменится белой. Я верю в себя и верю в вас! Мы будем мудрыми бессмертными!
Толпа, словно очнувшись, подала голос, и голос этот был полон такой же веры. Аплодисменты ещё долго не утихали. Я спустилась со сцены. Мальбонте преградил мне путь.
- Это было хорошей репетицией перед остальными твоими речами.
- Какими речами?
Он провёл рукой по горизонту, простиравшемуся вдали.
- Мы будем править. И не станем, как Шепфа, прятаться в тени. Народ должен слышать наш голос, а мы - его. - он поцеловал меня в щёку. - Скоро встретимся. - Мальбонте скрылся среди бессмертных.
- У тебя была сильная речь. Мне понравилось. - Мими обняла меня и долгое время не отпускала.
- Спасибо.
- И что дальше? Вы с Мальбонте станете новыми Шепфа и… Шепфамалумом?
- Нет. Не совсем… - я обняла Мими. - Теперь всё будет действительно хорошо!
Мими рассмеялась.
- Это мы ещё посмотрим!
Из-за угла вышел Люцифер. Мими оставила нас наедине. Он долго на меня смотрел, прежде чем задать вопрос.
- Так, ты теперь с ним?
- Да.
Он покачал головой и мягко улыбнулся.
- Надеюсь, ты счастлива. - и так же быстро удалился.
Не знаю, как и когда, но, потерянная в размышлениях, я забрела в сад. Теперь его украшала статуя Шепфа. Мне было не по себе от мысли, что он будет у всех на виду. Словно в насмешку, как какой-нибудь трофей. Но когда я села на скамью и снова взглянула на замурованного Шепфа, на душе стало спокойнее. Его образ навевал на разные мысли. Война подкосила меня. Теперь я была лишь призраком самой себя. И всё же я знала, что переживу это. Переживу все смерти, всю боль, всю ярость и всё сожаление. Я снова возрожусь, как феникс - нет, я стану лучше, чем прежде! Фениксу это не по силам, а я сделаю.
"Я справлюсь! Справлюсь!!!"
Статуя наблюдала за мной так же, как и я за ней. И это мгновение как бы замерло, растянулось бесконечностью. И всё, что происходило после, всегда возвращалось к тому моменту, когда я решила для себя, что справлюсь со всем, что бы ни встало у меня на пути.
Прошло несколько лет, прежде чем мир бессмертных восстановился от разрушения войны. Ненависть народа к Мальбонте таяла долго, как снег после холодной зимы. Но проходило время, и ненависть перешла в настороженность, настороженность - в недоверие, а недоверие понемногу сменилось верой. Война, как бывало и на земле, помогла её участникам сломать иерархию власти. Люциферу удалось добиться трона Сатаны. Ради этого он едва не породил новую войну, но вовремя потушил очаги недовольства и, как и обещал, сел на трон, не спрашивая разрешения Мальбонте. Мальбонте на это лишь усмехнулся, и в его усмешке было заметно скрываемое уважение. После произошедших событий директора школы сменялись, но никто не мог с необходимой чуткостью и строгостью подойти к её правлению. Мими неожиданным образом проявила оба эти качества. Она взяла на себя ответственность за школу, и ученики быстро прониклись к ней уважением. Энди стал главным крылолётчиком. Не было более решительного, смертоносного и стратегически подготовленного бойца, чем он. Что до остального…
Цитадель была полностью расформирована. Теперь во главе встали мы с Мальбонте. Мы избрали остальных советников, состоящих из демонов и ангелов. Впервые власть принадлежала не только одной стороне.
Когда настал день нашей инаугурации, я испытывала тревогу, но вместе с тем решимость. Снаружи кричали, скандируя наши имена. Мальбонте поправил плащ. Брови его твёрдо опустились к переносице. Он был, как всегда, строг и серьёзен.