- За такие слова на войне я лично посажу тебя на кол.
Энди резко расслабился, точно судорога, что схватила всё его тело, разом отпустила.
- Не советую так со мной разговаривать, щенок. - затем, он посмотрел на меня. А что на счёт тебя? Ты поменяла обо мне мнение?
- Да.
- В лучшую или худшую сторону?
- В лучшую.
Его лицо ничего не выражало, но мне почему-то показалось, что это равнодушие стоило ему усилий.
- Рад слышать.
Мальбонте хотел сказать что-то ещё, но раздался голос Дино, громогласный, требовательный:
- Никто не пойдёт за тобой.
- Ты так решил?
- Да. Я.
- Сынок, молчи… - прохрипел Фенцио.
- Не говори слов, которых не понимаешь!
Мальбонте отступил в сторону, точно актёр за кулисы: на сцене разыгрывалась другая пьеса.
- Ты не чего не знаешь о том, что я пережил. - разозлился ангел.
- Ты влюбился в женщину. Но мир не должен платить за твои любовные неудачи! - Дино был зол.
- Я сделал эту женщину! Дал ей дорогу! Познакомил с Кроули, убедив стать её наставником. Что уж там говорить, я познакомил её со всей верхушкой. Непризнанную! Надо мной все смеялись. Она знала, что я любил её. Меня должны были отправить на задание, где время не течёт. Для меня бы не прошло и года, но для Ребекки - целая жизнь. Я мог потерять её. Я говорил её, о, Шепфа, я был с ней искренен! Она знала, она всё понимала. И молчала. Жестоко, безжалостно, убийственно равнодушно молчала, зная, что её молчание я воспринимаю как согласие. И я отказался от всего, боясь потерять её. Я признался совету цитадели в своём грехе. А ей это было не нужно. Женщины точно пиявки, яд, заразы, поганки, пожирающие все соки. Мужчины созданы, чтобы прокладывать путь, а женщины идут по этому пути так, словно эта дорога принадлежала с самого начала!
Я громко рассмеялась, заставляя его умолкнуть.
- Ты такой жалкий, Фенцио. Мама поступила правильно, когда показала, где твоё место… возле будки. - я выплюнула эти слова, словно яд, которым он обозначил женский образ, я разрезала этими словами воздух, я выстрелила ими в грудь Фенцио, и поразила в самое сердце.
Он вскочил, весь красный от злости; его трясло, глаза бегали, даже не пытаясь уцепиться за одну жертву.
- Может я и жалкий, но я здесь. Я полон сил и власти, и передо мной открыты все дороги. А твой друг и недолюбовник мамаши канули в Небытие, так и не познав настоящей радости бессмертия. Я убью и тебя. А твою мать посажу передо мной на колени, где ей и место.
Ади вскочил с места. Он тяжело дышал, но ничего не говорил; его была мелкая дрожь.
Фенцио тоже встал, неспешно, надменно улыбаясь.
- Бедный малыш Сэми. Но что поделать… его смерть была необходима. Ты же тоже теперь за Мальбонте?
Губы Ади медленно разлепились, словно через силу, и раздался его хриплый, сдавленный голос:
- Всё верно. - он обошёл костёр и встал рядом с Фенцио, протянул руку для рукопожатия.
Фенцио посмотрел на неё с интересом, чуть помедлил, но в итоге протянул свою в ответ.
Ади резко прижал его к себе, грубо приобнял, так, чтобы губы были у самого его уха. Напряжённая, выжидающая тишина стала гробовой.
И всё же тихий голос Ади был слышен каждому из нас: