— Явилась, гулена.
— Йо… мкий… Муся! — держась за сердце одной рукой, другой зажгла светлячок и выдохнула: — Ты как здесь оказалась?
— В смысле? Я тут живу. Это и мой домик тоже, — прозвучал невозмутимый насмешливый ответ.
— Да, нет! Я думала, ты давно спишь! А палатку только что поставили. Буквально минуту назад.
— Знаю, разведка доложила. Да не хлопай ты глазами расстилай тюфяки.
— Оранжевый твой шпион? — догадалась я, вспомнив, как он запищал. Сигнал подавал, оказывается.
— Ага, у меня все цвета радуги шпионы, — широко зевнула синичка. — Всё, баиньки, еле дождалась тебя. Но красиво сидели! Шикарная пара. Я не я буду, пока вас не сведу.
— С ума, — хихикнув, добавила я и взбила подушку. — Тоже мне сводница. Я уже сама во вкус вошла. Знаешь, как с ним просто рядом сидеть хорошо? Без всяких слов, смеха и ужимок.
— Хватит Лусию вспоминать! Да еще на ночь глядя, — устраиваясь на одеяле, пискнула синичка и сонно забормотала: — Девка изыкалась небось, а ей замуж надо выходить. Я совершенно разуверюсь в ее разумности, если она не сумеет захомутать одного из трех кандидатов. Трех! Если по ее вине я лишусь своего кусочка землицы… точно дура красивая…
— Нечего было спорить, — поворачиваясь набок, прошептала я. — Медведя ещё не убила, а шкуру уже проспорила. Парни Майорана кремень.
Утром я умывалась в реке и поймала ладонями рыбку. Малюсенькую, сверкающую золотой чешуей и волнистыми плавничками. Думала, заговорит, но она проскользнула между пальцев и как в сказке ничего не сказала "лишь хвостом по воде махнула".
— Рыбачишь? — хихикнула с плеча синичка.
— Сама в руки приплыла, — ответила я, лучась охватившим состоянием чуда. — Поздоровалась и уплыла, а я просто омолаживаюсь. Как считаешь эффект уже заметен?
Муся внимательно вгляделась куда-то в район подбородка и серьезно кивнула.
— Да-да, улучшение налицо.
— В смысле? — я опешила и, сразу растеряв благодушие, возмутилась, ощупывая нос и щеки: — То есть, по — твоему, у меня до этого была плохая кожа?
— Не то чтобы плохая… но сейчас гораздо лучше стало, — с умным видом ответила подруга и хихикнула, ловко меняя тему: — А как вы вчера сидели тут на бережку! Такая парочка прекрасная.
— Откуда… Ты и это видела? Приобрела ночное зрение что ли?
— Зачем мне видеть, если кругом мои подданные. И с ночным зрением в том числе.
— Да что они поняли? Ну, сидят два человека ну и что?
— Ты не права в своих рассуждениях, Апри. Они сразу опознали брачные действия и мне начирикали.
— Какие еще брачные действия? — я заговорила шепотом, но со зловещим видом. — Просто сидели не целовались даже. Тупые что ли, ересь такую чирикать?
— Вот если бы целовались, они бы не поняли. А вы совершали птичий брачный ритуал! — продолжала настаивать на своем подруга. — Самочка отскакивает, самец приближается. Она в бочок, он за ней. Хи-хи…
— Ах ты… ах вы… — я, в бессилии перед птичьей мафией со своими инстинктами, тряхнула пальцами обрызгивая главную мафиози. — Совсем обнаглели… подглядывать, сочинять! Еще и кожа, оказывается, была страшной.
— Да не страшной, дурочка, она и раньше была как шелк, а теперь ещё и… ну как метафорически говорят: светится изнутри, понимаешь?
— Сама ты светишься, — сердито смахнула нахалку испортившую настроение с утра пораньше. — Кыш отсюда. Вообще никакого личного пространства. Успели же засечь… действия… тупые клювчатые и на свой лад переиначить!
Синичка шкодливо хихикнула, оставив меня в жутком раздражении, перепорхнула на плечо герцога, который только закончил водные процедуры и проникновенно запищала:
— Ой, Майчик, как тебе пошла на пользу местная водичка!
— В каком смысле?
— Ну как же! Кожа на лице стала волшебной — светится изнутри!