— Я могу войти? — Он выглядел уставшим. В миг постаревшим на десяток лет. Лицо осунулось, и приобрело оттенок серого. Под глазами пролегли тени.
Я, молча, пропустил его в дом. Он прошел в зал, подошел к окну и долго всматривался вдаль.
— Я проверил всех, кто мог быть на такое способен…Ничего…
Мне понадобились невероятные усилия, что бы не послать его к чертовой матери. Проверил он… Жить нужно было нормально, что бы собственные дети не осуждали.
— Можешь выдохнуть. Это, наверно, единственный случай в моей жизни, когда виноват не ты. Хотя и не факт. — Отец резко развернулся ко мне лицом и уставился в удивлении.
— В смысле? Ты что-то узнал?
— Узнал. Но тебя это не касается, как и моя семья. — Что я ему расскажу? Зачем? Это моя проблема и мне её решать.
— Кирилл, послушай… У нас сложились не самые лучшие отношения, но я хочу помочь. Твоя семья мне небезразлична. — Я выставил руку вперед
— Замолчи! Не разыгрывай здесь спектакль, потому что его не оценят. Не безразлична? Что тебе небезразлично? То, что ты своих детей уничтожаешь? То, что ты им жизнь ломал, а сейчас раскаянье пришло на старости лет? Или может тебе небезразлична Настя, от которой ты грозился избавиться и некролог написать? Или может быть я…? Может я тебе небезразличен? Как ты в глаза смотрел небезразличному сыну, когда врал, что она деньги взяла? Когда она от страха за жизнь моего сына сбежала и заставила поверить в свою смерть…Или может я был тебе небезразличен в день похорон, когда я готов был лечь рядом с её гробом в одну могилу? Но даже тогда у тебя духу не хватило сказать правду.
— Я не смог… Не смог сказать, иначе тебя бы это уничтожило окончательно. Мы бы потеряли тебя тогда…
— Вы потеряли меня задолго до этого! Вы потеряли меня в тот день, когда записали мои слова о ней… когда вынудили меня произнести то, что причинило ей боль. То, что на два года разлучило нас, а ведь всё могло быть совсем по-другому… Сейчас всё могло быть совсем по другому. Ничего бы этого не было, если бы мы тогда не расстались с ней. Она не жила бы думая, что я её предал. Ей не пришлось бы ночевать в школе и копейку к копейке собирать. Не пришлось бы пережить смерть матери в одиночестве. Не пришлось бы бежать… А ведь не от меня она убегала… от тебя!!! Она была бы рядом, и я от всего бы её защитил. Ценой собственной жизни, если бы это потребовалось. Не было бы Карины и того, что произошло из-за неё… Не пытайся сейчас давить на жалость и рассказывать, что любишь своих детей. Тебе нечем любить… Ты своё сердце за деньги продал. Утонул в своём величии, в чувстве безнаказанности, да только не учёл, что за грехи родителей дети всегда расплачиваются. Только почему это должны делать МОИ дети??? — глаза отца распахнулись от неожиданности.
— Какие «дети»? — заикаясь спросил меня.
— Она под сердцем носит моего ребенка, а я могу даже не увидеть его… Её могу больше не увидеть…
Отец привалился к столу и судорожно пытался ослабить галстук.
— Я не знал…
— Я тоже!
— Кирилл… прости… я же не думал, что всё так выйдет… — на меня не смотрит. Уперся глазами в пол и нервно сопит. — Но ты же сильный, всё бы пережил, вот я и не сказал тогда правду…
— Сильный? Хм… Скажи мне, папа, а ты помнишь мои лондонские каникулы, когда мы на три недели с ребятами уехали на отдых?
— Помню…
— А ты знаешь, где я на самом деле был?
— Не знаю… — шестеренки в его голове работали со скоростью света, но по глазам видел — нихера не понимает.
— А может быть ты знаешь, что из-за вашей лжи я в Лондоне на наркоту подсел? Бухал безбожно, а в итоге из очередного притона в Москве меня Влад вытащил. Или может ты знаешь, что я у него в подвале жил, как собака на привязи? Что отходняки жёсткие были и ломка разрывающая тело? Или может знаешь, как спустя два года я вернулся обратно в подвал, что бы с моста не сигануть после новости о её смерти? Он меня с того света вытащил, а где был ты? Упивался своей империей? Ходил на светские приёмы и заключал выгодные сделки? ГДЕ ТЫ БЫЛ??? Тебе было всё равно… Счета в банке пополнялись, и ты рад. А что сын твой труп ходячий тебе плевать было. И после всего этого ты мне будешь задвигать о небезразличии? Мне чужие люди ближе родных стали. Семью заменили и рядом были. А ты? Ты хоть раз спросил меня, как я? Хоть раз позвонил после похорон узнать, что со мной? Нет… Ты под меня Вознесенскую подложить попытался, чтоб деньги свои удвоить. Я виноват перед ней не меньше. За то, что у мужа законного отнял. За то, что эгоист конченный… Себе её захотел, потому что МОЯ! А может не стоило… Сейчас была бы в безопасности …Знаешь, а ведь она простила вас…Ради сына простила, да только вы этого не заслужили.
На этом всё! Уходи из моего дома и из моей семьи. Пусть Вовка возненавидит меня за это потом, но вам здесь больше нет места.
Разворачиваюсь и плетусь в спальню. Падаю на кровать, глаза прикрываю, а из них вода бежит.
Дергаюсь от резкого грохота, и понимаю, что уснул. Отключился, а за окном уже темень. Звук не прекращается. Спускаюсь вниз, попутно подхватываю бутылку вискаря. Распахиваю дверь, и резкая боль в лице. Падаю на пол, а надо мной склоняется разъяренный мужик.
— Доброй ночи, ублюдок! — утираю кровь с губы и смотрю снизу вверх на нежданного гостя.
Глава 27
— И тебе не хворать, Александр…
Бывший муж Насти закрывает за собой дверь и садиться на пол возле меня.
— Я тебе её отдал! Доверил, хоть они были мне очень дороги, а что сделал ты?