Такой родной, такой любимый запах …
Прохожу к полке и нежно провожу кончиками пальцев по фото мамы.
— Привет… — шепчу я, а слёзы мешают всмотреться в любимое лицо.
Мама…улыбается, а рядом я, совсем подросток ещё.
Иду обратно, беру кофту и сворачиваюсь клубочком на кровати, жадно вдыхаю запах мамы.
Просыпаюсь, когда за окном уже темно.
Дни сменяют новые дни, а для меня все, как в тумане. В сером и страшном тумане. Будто я отгорожена от мира стеклом, а там, за ним реальность. Болезненная, суровая и очень пугающая.
На работе мне дали отпуск, но пора возвращаться, не могу больше выносить эту тишину.
2 недели сидела затворницей, потом бродила до ночи по улице, дома становится невыносимо.
Каждый миллиметр пропитан воспоминаниями. С горем пополам собралась и поехала в кафе. Вошла внутрь и будто годы прошли, все для меня здесь изменилось. Официантки странно переглянулись при виде меня, но выдавили из себя приветствие на пару с напускным сожалением.
Прохожу вдаль коридора, к кабинету Администратора. Стучу и, не дожидаясь ответа, открываю дверь.
Людочка поднимает голову и застывает.
— Яся? Аааа….ты чего здесь? Мы тебя не ждали, как-то… — растерялась она.
— Да вот, на работу вернулась.
— Эм…понимаешь, тут такое дело… — а я обрываю ее на полуслове
— Какое, Люд? — смотрю насмешливо. Я уже все поняла.
— Пойми, работа кафе не стоит, мы не могли тебя столько ждать. — На выдохе произносит она.
— «Столько»? Меня не так уж и долго не было.
— Но ведь не было… — растерянность, как рукой сняло.
Ну да, чего меня ждать-то? Незаменимых людей ведь нет. Маму тоже не стали ждать…сердце больно кольнуло.
— Извини. Зайди к Любовь Ивановне за расчётом. — Не глядя на меня намекает, что разговор окончен.
Я моча выхожу, направляясь к кабинету бухгалтера.
— … 340 рублей? Это как? — смотрю на протянутые купюры, и хочется от души заржать. Толи от комичности ситуации, толи от обиды.
— Ну вот так! Вычеты, налоги, да и смен было мало. К тому же, пришлось покрыть твой незапланированный отпуск. — Нагло смотрит на меня сквозь свои убогие очки, съехавшие на нос.
— Отпуск? У МЕНЯ УМЕРЛА МАТЬ, если Вы не в курсе! — повышаю я голос.
— Ну, всякое бывает. — Поджимает губы.
Резко разворачиваюсь и выхожу, вслед мне бухгалтерша кричит о деньгах, а мне плевать. Пусть подавятся своими подачками.
Дома остались отложенные деньги, которые Тимур отказался брать. Протяну. До новой работы проживу, а потом долг за два месяца оплачу уже.
Выхожу на улицу, и слёзы душат. Так наплевательски сказать о моём горе. Разве это люди?
Добралась до дома, поднялась на этаж, но открыть дверь не удалось, замок заел.