Не смотря на то, что до пяти часов оставалось не так уж и много, мне всё равно хватило этого, чтобы провести время с Куином. Не знаю, о чём именно хотела рассказать Вика, но всё моё естество противилось этой встречи. И не столько из-за того что она могла открыть мне касательно Берсерка, сколько из-за страха больше никогда не увидеться с малышом, ставшим для меня за это время практически родным.
Даже сейчас, мысленно, я продолжала называть Куина сыном. В которого с каждым днём влюблялась всё больше и больше.
– У тебя ресницы как у папы, – погладила его по пухлой щечке, чувствуя, как сильно сжимается в груди. – Такие же густые и длинные.
А что если мне просто не ехать? Что если избавиться от симки и спокойно жить дальше, словно ничего не случилось? Вычеркнуть Вику. Поставить на ней крест и рас и навсегда забыть о том, что у меня когда-то была сестра?
«Эгоистично. Слишком эгоистично. И чем же ты тогда отличаешься от людей, которых сама же столько времени презирала?»
А что если она отнимет у меня сына?
«Это её сын. И всегда был её. Ты ведь не знаешь, почему она ушла. Не знаешь, что с ней случилось. Как вообще можно лишить мать ребёнка, занять её место и жить со спокойной совестью?»
– Никак… – выдохнула, чувствуя, как по щекам покатились слёзы.
Я не чудовище и не смогу поступить так с родной сестрой. Легче сделать себе больно. Отрубить руку или вырвать из груди сердце, чем стать бесчувственным монстром.
– Иди ко мне малютка, – взяла Куина на руки, целуя его в висок. – Чтобы ни случилось, я очень хочу, чтобы ты знал, как сильно я тебя люб-лю… – прохрипела дрожащим голосом, втягивая в себя его запах. Заполняя им каждый миллиметр своих лёгких. Стараясь, во что бы то ни стало запомнить, как приятно пахнет мой чудесный малыш. – И всегда буду любить… Ты – моё солнышко. Моя самая большая радость… Мой самый драгоценный мальчик. И самый лучший во всём мире волчонок.
Снова поцеловав, я посадила его на коврик и поспешно вытерла слёзы, чувствуя, что если не уйду сею же секунду, моё сердце просто лопнет:
– Присмотри за ним, Гретта, а я пока отъеду в город на приём к врачу.
Даже не смотря на моё, уже не такое осадное положение в этом доме, поездка к врачу была единственным мероприятием, на которое меня отпустили без лишних вопросов. Конечно, для этого всё равно пришлось записать на приём, но даже если и так, если Берсерку и доложат о моём отсутствии, будет уже поздно.
– Как скажешь, девочка, – улыбнулась женщина. – Надеюсь, тебя наконец-то подлатают, и ты снова станешь прежней собой.
– Даже не сомневаюсь, – взяла сумочку, выходя из детской.
Когда-то я прочла, что от адреналина время замедляется. И ты всё чувствуешь, всё видишь, всё слышишь, но будто находишься в туннеле. Всё так медленно двигается, но быстро проносится.
Что-то подобное происходило сейчас со мной.
Целую вечность, я шла по коридору к лестнице. Целую вечность спускалась по ступеням вниз. Целую вечность подходила к стоящему у порога автомобилю.
– Присаживайтесь, – подал мне руку мужчина, присланный Морганом на замену Ромэна, пока тот находился в отпуске.
– Спасибо, – вложила кисть в его огромную лапу, поднимаясь на ступеньку джипа.
Вильям Шварц, кажется, так говорил Берсерк, хотя все обращались к нему просто «Бес». Вполне подходящее прозвище для такого жуткого, татуированного амбала.
С короткой, военной стрижкой. Ростом под два метра, в облегающей чёрной футболке и висящим на боку пистолетом, этот волк напоминал главаря банды. От которого так и разило сгоревшим порохом и недавней смертью.
– Может, меня отвезёт кто-нибудь другой? Не хотелось бы увозить тебя от Куина. Как-никак, без Берсерка ты здесь самый главный
– Не переживайте, ваш сын под надёжной охраной, – отрезал мужчина садясь за руль. – Так что составлю компанию вам.
– Хорошо, – погрузилась в тёмный салон, запрокидывая голову на кожаное сидение.
Наверное, нервы окончательно сдали, потому что я и сама не поняла, как уснула, возвращаясь в реальность уже тогда, когда мы вовсю колесили по городу.
– Подожди меня здесь, – выходя из авто, когда мы наконец-то остановились у клиники.
– Уверены?
– Да. Не думаю, что ты понадобишься на приёме у врача. Да и мне будет не комфортно решать вопросы в присутствии посторонних.
– Как скажите, – нехотя согласился Шварц, проводив меня до дверей.