– Уваж меня, Ника. Я не так уж и часто готовлю. Тем более для кого-то. Один кусок и можешь быть свободна.
Должна признать, что аромат был потрясающим! Уже во время готовки я далеко ни один раз сглатывала слюнку, чувствуя как вместе с аппетитным запахом, у меня в животе начинается голодное шевеление.
По сути, я так давно не еле мяса, что уже и забыла какое оно на вкус. Чего нельзя было сказать про мой организм, который так требовал отбросить все предрассудки и вонзиться зубами в красивый стейк.
– Не бойся. Я помял и хорошенько прожарил его. Так что крови нет, – подошел ко мне, нарушая личное пространство, из-за чего вновь стало жарко и трудно дышать. – Ну же, Ника, если не хочешь делать этого сама, позволь я тебе помогу, – бархатно протянул тот, забирая у меня тарелку. Он всего на секунду, прикоснулся к моим пальчикам, но даже этого хватило, чтобы обжечься. – А теперь открой ротик, – впился острыми зубьями в аппетитный кусочек. – Обещаю, тебе понравится, – слишком неоднозначно произнёс Максвелл, словно имея в виду кое-что совсем другое, вызывая у меня приятную волну мурашек и жгучее предвкушение.
Очень хотелось отвернуться или снова стать по-детски непринуждённой, но вместо этого меня словно парализовало, выбивая из головы любые здравые мысли.
Меня засасывало его энергетикой.
Порабощало.
Утаскивало на самое дно!
– Хорошо, – напряженно сглотнула, выполняя приказ мужчины с завидной покорностью.
Стоило сомкнуть губы на холодном металле, и я сама не поняла, как закрыла глаза, стараясь распробовать нежный стейк в мельчайших подробностях. Казалось, я пробовала не просто мясо, а самый изысканный и редкий деликатес!
Ягодное послевкусие с лёгкой горчинкой тимьяна, делало мраморную говядину безупречной. Словно, у меня на языке оказался кусочек чистейшего удовольствия!
– Вкусно? – довольно улыбнулся Максвелл, заставляя меня открыть глаза.
– Безумно…
– Это радует, – отставил тарелку, нанизывая на вилку ещё один кусочек.
И если первый раз это было оправдано, то сейчас же походило на откровенное соблазнение.
– Я и сама могу.
– Знаю, – нарочно испачкал мои губы соусом, тут же прихватывая за подбородок, заставляя посмотреть в его обезумевшие, светящиеся золотом глаза – Но не позволю…
Наклонился Берсерк, оказываясь в считанных миллиметрах от моего лица, вызывая чудовищный спазм в низу живота. Его язык скользнул по губам, осторожно поглаживая и раздвигая, что бы в следующий же момент вторгнуться внутрь.
И это было чем-то настолько естественным и жизненно необходимым, что из горла вырвался облегченный стон. Кажется, мы оба ждали этого так же сильно, как умирающие от жажды спасительного глотка воды.
Отбросили все предрассудки!
Сорвались с цепи!
Хватаясь друг за друга губами в какой-то неистовой, дикой спешке, словно в любой момент один из нас мог передумать и отступить.
Я сминала в руках его кофту, готовая разодрать её на кусочки, царапала открытую кожу ногтями, слыша в ответ лишь одобрительное рычание. Царапала подушечки пальцев о его щетину, позволяя мужчине прижимать себя широко разведёнными ногами к напряженному паху.
Уже и не знаю, смогли бы мы остановиться сами, если бы в кухню не забежала перепуганная Гретта:
– Господин! Анна! Там Анна! На полу! – запыхиваясь и истеря выкрикивала женщина, дрожащими губами.
Слава богу, она оказалась настолько сильно растеряна и перепугана, что даже не поняла, что между нами происходит.
– Что случилось? – недовольно зарычал Берсерк, отрываясь от меня и сглатывая.
– Она… Она… Я не знаю что случилось… Питер… Питер сказал что она потеряла сознание.
– Скорую вызвали?
– Д-да. Вызвали, – перепугано потирала Гретта дрожащие кулаки. – Но она…