🕮 Читать книгу «Психология проклятий» онлайн

— Но ведь у "невесты" есть серьёзный повод для возникновения. Трудно поймать такое проклятие просто так, и эта женщина явно была неслучайна.

— Да, но мы понятия не имеем, кто она такая. Кстати, действительно очень вкусно, — Сагрон устало вздохнул. — Давай не будем об этом? Мне и так не следовало тебе говорить об этом. Мы бы сами с Ирвином разобрались.

Котэсса недоверчиво покачала головой, но возражать не стала.

— В НУМе скоро должны начаться занятия, — как будто они только что говорили просто о расписании, отметила она. — Будут?

— Вряд ли. Студенты будут максимально удалены, хотя бы под личиной розыска преступника. Ирвин договорится с ректором.

— У него получится? — недоверчиво уточнила Котэсса. — Наш ректор ведь не умеет думать головой. То есть…

— Да ладно, я тоже так думаю, — отмахнулся Сагрон. — Но вряд ли существует человек, которому Ирвин, по крайней мере, такой, каким его знаю я, не заговорил зубы.

Котэсса, может быть, и не поверила, но спорить не стала.

Глава 27

Когда Котэсса только проснулась, одна в его постели, она действительно думала, что правильно было бы бежать. Через минут двадцать она вспомнила о том, что должна сражаться со своими трудностями не путём позорного побега, а когда Сагрон вернулся, подумала: она ж боевой маг, в конце концов.

А не дура, которая будет бояться собственных соседок и не заходить в собственную комнату только по той причине, что у неё роман с преподавателем. У них, Сагрон прав, не такая уж и большая разница в возрасте — что там тех девять лет, ерунда, особенно для магов, они живут дольше, — и что плохого в том, что они любят друг друга? Котэсса, конечно, ручаться могла только за себя и мысленно повторила — раз двадцать, — в то, что в тихий шёпот Сагрона верить не надо…

Махнула рукой и поверила. Хуже всё равно уже не будет. Боевые маги часто собирались парами на почве работы, а потом оставались вместе на всю оставшуюся жизнь. И Сагрон прав: глупо прятаться по углам, как это делали Элеанор и Ролан. Весь университет уже шептался об их отношениях, и даже Хелена, кажется, участвовала в обсуждении, но на людях они едва ли не делали вид, что совершенно незнакомы.

В комнату всё равно надо было вернуться. Котэсса забыла там часть своих наработок, когда собиралась, и вещи тоже, и магические предметы, амулеты и прочие учебные элементы. Её соседки одолжили у неё все конспекты, которые только могли, и ещё кучу всяких мелочей, и Тэсса больше не собиралась делать им такие щедрые подарки.

Рейна валялась на её кровати — она всегда ей больше нравилась, — скрестив руки на груди, и что-то насвистывала себе под нос. Сорма растащила свой бардак по всей комнате, распространила его всюду, не тронув лишь кровати, и выглядела ещё более несчастной, и Котэсса неожиданно почувствовала, как в ней всколыхнулся гнев, хотя, казалось, она пришла просто забрать свои вещи.

— О, пришла, — хмыкнула она, отрывая голову от какого-то листа бумаги. — Чтоб тебе пусто было!

— Ты не боишься, — ядовито продолжила Рейна за свою вновь обретённую подругу, — что тебя выгонят из университета за отношения с преподавателем? Страшный прецедент, где ж такое видано!

— Если б кто-то читал статут НУМа, то знал бы, что это не наказуемо, — пожала плечами Котэсса вместо того, чтобы покраснеть, хотя сначала очень хотелось развернуться и сбежать куда-нибудь. — А под наказание подпадают исключительно ситуации, в которых отношения формируются ради получения выгоды. Но то пункт о взяточничестве.

— Ты ещё скажи, что вы любите друг друга! — всхлипнула Сорма, но Котэсса на сей раз не прониклась трагизмом ситуации.

Она переступила через валяющуюся книжку, встала в центре комнаты и оглянулась, пытаясь определить, где валяются остатки её вещей.

— Я скажу, что это не ваше дело, — ответила она. — Я пришла забрать остальные свои вещи. Где они?

— Обойдёшься, — Рейна обиженно отвернулась к стене. — Ты у нас любимого увела, а мы тебе вещи должны отдавать?

— Должны, потому что они вам не принадлежат.

— Сагрон тебе тоже не принадлежит.

Котэсса оглянулась. Можно было закричать, потребовать всемирной справедливости и обидеться, но… Бездейственно это было. Она только равнодушно хмыкнула и, решив не спорить, пробормотала сто лет знакомое заклинание.

Вся комната пришла в движение. Выбирались из-под кровати листки, вылетела из шкафа книга. Из бардака, среди которого восседала царицей Сорма, змейкой выползла какая-то одежда и самодельная сумка. Котэсса подумала, что зря не воспользовалась этим заклинанием, когда убегала, сберегла бы себе нервы, но и сражаться с такими, как её соседки, иногда было полезно.

В окно постучался конспект — он, оказывается, валялся в снегу, ревниво выброшенный на улицу Сормой или Рейной, но всё ещё целый, живой. Рама, заклеенная на зиму, не поддавалась, и внушительная, толстая книжечка с записями разогналась и врезалась изо всех сил в прозрачную поверхность, пробивая себе путь.

— Прекрати! — Рейна сорвалась с места и бросилась открывать окно. — Что ты тут устроила, сумасшедшая?

— Я не сумасшедшая, я забираю свои вещи, — пожала плечами Котэсса. — Или вы предполагали, что будете вытирать о меня ноги, чесать свои длинные языки и продолжать пользоваться всеми моими вещами?

— Да ты только посмотри на неё! — Рейна ткнула в Котэссу пальцем и, кажется, забормотала какое-то проклятие, но стандартно сбилась на середине. — Какая недотрога стала, как прыгнула в постель к преподавателю!

— И отобрала нашего Сагрончика, — всхлипнула Сорма. — Не могла три дня подождать! Да я тебя…