— Ты — самый лучший на свете!
— Все, что есть у меня — это сила моего отца и кровь, которая способна заживлять раны, но не более.
— А ты бы хотел большего?
Арьян долго смотрел на огонь, прислушиваясь к себе, прежде чем выдохнуть тяжело и глухо:
— Не знаю. Черный говорил, что их сила и мудрость, это не дар Бога, а проклятье. И я верю ему…ведь сколько бы людей они не спасли, что бы не сделали, а все равно для всего мира они остались изгоями, которых боятся и ненавидят за то, что они другие. Они не выбирали этот путь, но сойти с него уже не могли, как только оказались в руках того, кто нарек их Черным и Серым, заставив забыть свои человеческие имена.
Все это было просто ужасно. Бесчеловечно. Тяжело был представить, что пришлось пережить этим созданиям, которые были семьей Арьяна, разделив его путь и одиночество, что нависло страшным роком над всеми ними.
— Их отобрали у матерей? — прошептала я, зябко поежившись и стараясь не представлять себе эту картину, от которой кровь стыла в жилах, снова ощущая защиту и поддержку своего мужа, которого, кажется, не могло испугать ничто на этом свете.
— Матери продали их. Отдали в руки незнакомца по своей воле. В этом была суть. Но подробности может рассказать только сам Черный.
Едва ли я бы захотела узнать эти подробности, казалось, что сгусток чего-то черного, тяжелого и непроницаемого просто навис над странной звериной семьей Арьяна и никак не хотел проходить.
Мы притихли, прижавшись друг к другу, пока я в тысячный раз осмысливала все то, что узнала за один день, а он прислушивался к моим эмоциям, словно находил в этом отраду, когда под лежанкой послышался шорох и маленькие пушистые лапки принялись отчаянно скрести стену в поисках выхода на волю.
— Он испугался, — улыбнулась я, нехотя выбираясь из объятий Арьяна, чтобы заглянуть вниз и увидеть белый пушистый комочек, который долго дрожал в моих руках после ухода Черного, смог успокоиться и уснуть, и вот снова бился и дрожал.
— Это правильная реакция любого разумного существа на присутствие рядом хищника. Он всегда будет бояться меня.
Пришлось опускаться на колени и доставать малыша, укрывая в своих руках, когда я улыбнулась Арьяну:
— Сыночек привыкнет к тебе со временем и поймет, что ты…
Я не закончила своей мысли, заметив, как, он дрогнул, и в черных зрачках промелькнуло нечто такое, от чего я растерянно замолчала, прижимая зайца к груди.
Что это было?
Шок? Недоверие? Попытка скрыть что-то настолько важное и глубинное, что этого не должна была знать даже я?
— Что-то не так? — пробормотала я, растерявшись окончательно и в эту секунду понимая, что своими словами задела в Арьяне что-то настолько важное, что в какой-то момент была готова поклясться, что кровь отхлынула от его лица.
— …как ты назвала его? — выдохнул он сипло, и стало еще больше не по себе.
— Сыночек…кажется, он мальчик?
Арьян кивнул в ответ скованно и задумчиво, а еще так, словно был поражен до глубины души тем, что услышал, пока я судорожно пыталась понять, что же не так сказала.
Дело было в том, как я назвала зайца?
Просто я так успела привязаться к этому пушистому комочку за один короткий и полный событий день, что уже не представляла, как могла обходиться без него раньше. Это маленькое создание успокаивало меня. Заботясь о нем, я забывалась.
Но как только я решилась спросить у Арьяна почему его так задело это, он поднялся на ноги, проговорив:
— Я весь грязный. Нужно вымыться.
— Давай нагреем воду. Я помогу тебе помыться.
Сегодняшний день стал настоящим откровением для того, кто уходил из этого домика Зверем и вот стал Арьяном и наконец обрел жену, не подозревая об этом еще пару часов назад, и, наверное, даже не смея надеяться на нечто подобное.
Он был ошарашен, но настолько рад, что все страхи и вопросы улетучились из моей головы при виде его улыбки и этих ярких глаз, в которых горело мое персональное солнце.
Отпустив зайца, я старалась помочь Арьяну, понимая, что мне нравится делать это.
Нравится наша замкнутая жизнь вдали от людей, в этом домике, где мы едва могли помещаться, находясь вдвоем.