— Я знаю. Ты, наверное, и плавать не умеешь, — легко отозвался он, не останавливаясь.
Все больше теряясь и начиная откровенно паниковать, я смотрела на его длинные сильные пальцы, которые на удивление ловко расправились с завязками и теперь скользнули по моим плечам, едва касаясь кожи и спуская ткань ниже, обнажая грудь, а потом и живот, хрипло выдохнув:
— Умею, но…что ты делаешь?..
— Хочу, чтобы ты привыкла ко мне и больше не боялась.
— Чтобы не бояться тебя, я должна ходить обнаженной?.. — еще тише выдохнула я, когда Зверь аккуратно стянул с меня платье, по его улыбке понимая, что он был бы вовсе не против такого расклада.
И мы снова замерли: я оттого, что не представляла, что делать дальше и как побороть в себе стыд, он — глядя блаженно и восторженно, словно каждый изгиб моего тела завораживал его и вводил в какой-то необъяснимый транс и негу.
Затаив дыхание и боясь пошевелиться, я осторожно наблюдала за тем, как Зверь касался меня своими горячими ладонями. Смотрела в его лицо и начинала краснеть все больше и больше, потому что, как всегда, он не пытался скрыть ни одной эмоции.
— Не хочу, чтобы ты вздрагивала каждый раз, когда я касаюсь тебя, — прошептал Зверь, склоняясь надо мной так, что его отросшие до плеч пепельные волосы защекотали мою чувствительную грудь, отчего я тут же покрылась «гусиной» кожей.
Каждое его движение было медленным и аккуратным, выверенным, я понимала, что он на самом деле сдерживается и делает это ради меня, все равно нервно вздрагивая, оттого что его губы коснулись моей кожи, целуя сначала метку на шее.
Не причиняя боли, не пытаясь прикусить мою кожу снова.
В этот раз он ласкал своими горячими губами, не скатываясь в обжигающую страсть истинного зверя, с которой невозможно было что-либо поделать.
Он смущал меня этим еще сильнее, чем если бы набросился снова.
Теперь его губы двигались мучительно томно, основательно исследуя губами и языком мою кожу, чего он никогда не делал до этого. И он не собирался останавливаться!
Уже почти по привычке я не позволяла себе шелохнуться, вытянувшись и застыв в одном положении, даже когда Зверь опустился губами ниже, касаясь груди и чуть придавливая ноги своим горячим обнаженным телом.
Теперь все было по-другому, и я пыталась сопротивляться тому, что начинала чувствовать, потому что эти ощущения были настолько новыми и обволакивающими, что я хрипло выдохнула, растерянно глядя в низкий закопченный потолок.
От этих прикосновений Зверя внутри меня зарождалось нечто горячее, волнующее.
Словно каждая клеточка тела, которая была заполнена мраком боли и недоверия, сбрасывала с себя этот тлен, наполняясь золотистой горячей негой, от которой в бедрах становилось мучительно горячо, а в груди тяжело, потому что хотелось застонать.
— Это не так страшно, как ты думаешь, — проурчал Зверь. — Доверься мне всего один раз, девочка…
Он подался вперед, придавливая собой еще немного, и втягивая в рот напряженно застывший сосочек, который был сконфужен не меньше меня самой.
В первую секунду я заметалась, вдруг осознав, что могу двигаться без вреда для собственного тела, потому что он действительно сдерживался сейчас, видимо выплеснув весь свой пыл в лесу.
Только я не понимала, что же мне делать.
Странный гул в теле только нарастал, накапливаясь пугающей тянущей болью внизу живота, где становилось с каждым его прикосновением все более жарко, словно внутри меня закручивалась спираль из тонких золотистых нитей, отчего было трудно дышать.
И это чувство усиливалось, становясь просто невыносимым, пока мягкие горячие губы Зверя скользили по моему телу, собирая каждую капельку выступающего соленого пота, каждую «мурашку» от его прикосновений.
— Не сопротивляйся этому, Рада. Просто расслабься и позволь своему телу взять верх над разумом.
8 Глава
Но как же сложно это было сделать!
Я не понимала, как можно расслабиться! Не понимала, как можно перестать ожидать боли, но еще сильнее пугало — это чувство внутри, от которого я никак не могла избавиться, отчего сердце колотилось затравленно и испуганно.
Это чувство порабощало меня!
Оно кружило мне голову чувственной удушливой дымкой, в которой я теряла саму себя!
— Я не хочу! — всхлипнула я, испугавшись, словно малолетняя дурочка того, чего не знала раньше, видя, как глаза Зверя полыхнули жаром, и черный зрачок на миг ахнул, расползаясь опасным озером, которое способно затмить собой солнечную радужку глаза, выпуская наружу истинного зверя.