— Ты действительно чувствуешь все то, что твориться внутри меня? — тихо прошептала я, даже если уже успела убедиться в этом после событий в деревне.
— Да.
— И как это происходит?
Зверь пожал плечами:
— Это сложно объяснить словами. Каждая эмоция человека ощущается по-своему. Обладает своим запахом, даже вкусом.
— Ты ощущаешь их, потому что зверь?..
Перед глазами тут же появилась четко и красочно картина того, как в деревне он стал именно зверем.
Даже на миг перехватило дыхание, когда я подумала о том, что он способен становиться медведем. Мощным громадным, но не таким, какими были медведи в лесу.
Не знаю, смогла бы я отличить его, если бы увидела в лесу, но думаю, что для охотников это не было бы проблемой, потому что даже в обличии хищника Зверь оставался с такими же широкими плечами и выпирающими мышцами. Не думаю, что обычные медведи могли похвастаться такой мускулатурой и статью.
— Да. Любое животное чувствует эмоции человека на интуитивном уровне.
Я повернулась к нему лицом.
Осторожно и даже робко, словно, между нами, ничего не было, чувствуя теперь не только стыд за то, что натворила, но и странное смущение, не сразу решившись посмотреть в глаза, где плескалось солнце.
Ведь я уже знала его ярость, его резкость. То, каким несдержанным и быстрым он был на решения и свои огненные эмоции. И то, каким спокойным и собранным он был сейчас, было даже непривычно, но интригующе.
Он всегда смотрел горячо и обжигающе, не скрывая ни своих желаний, ни своих помыслов, но теперь в нем что-то неуловимо изменилось.
Во взгляде появилось то, что я никак не могла понять и объяснить.
Я смотрела в его глаза, отмечая про себя, что не смотря на странный и пугающий цвет, они были красивыми, с длинными густыми ресницами, тихо прошептав:
— …ты изменился.
Чувственные губы Зверя дрогнули в улыбке:
— Ты тоже.
Раз за разом я прокручивала в голове все то, что случилось за последние сутки, понимая, что колдун был прав во всем. У меня не было пути назад.
— Люди отвернулись от меня и прокляли. У меня больше не осталось ничего…
Странно было говорить это именно ему. Тому, кто стал отправной точкой моего падения в самую глубину Ада, из которой я больше никогда не смогу выбраться.
— У тебя есть я, — так же тихо и еще более хрипло, чем обычно отозвался Зверь, чуть подавшись вперед и скользнув горячей большой ладонью с затылка на мое лицо, касаясь шершавыми пальцами моей грязной щеки. — Я никогда не оставлю тебя, Рада.
Я замерла, но в этот раз не от страха.
В том, как он касался меня сейчас, было столько интимной чувственности, что я могла только моргать, глядя на его лицо, и чувствуя, как его пальцы скользят по скулам, очерчивая овал лица, мягко и осторожно касаются моих губ.
Я видела, что и Зверь затаил дыхание, провожая горячим взглядом свои пальцы, словно не мог налюбоваться, не мог перестать делать это, погружаясь в свой особенный транс, отчего его глаза становились ярче, а зрачок подрагивал в такт сердцебиению.
— Но ничто не изменит то, что ты убийца моей семьи.
Зверь кивнул, как всегда, ничего не отрицая и не пытаясь умаслить красивыми словами или обещаниями, как это обычно делали люди, проговорив:
— Когда ты узнаешь меня лучше, то поймешь, что я никогда не убиваю ради развлечения, выгоды или по нелепому желанию причинить боль. Твой отец был хорошим для тебя. Он тебя любил и это правда. Он отдал бы свою жизнь за тебя, не задумываясь. Но в этой жизни он совершил зло и подлость, простить которые я не смог. Придет время, когда ты захочешь выслушать меня, и я все расскажу тебе, Рада.
Он смотрел мне в глаза смело и открыто. И пусть боль во мне была такой же острой и оглушающей, уже не возникало желания кричать и проклинать его.