🕮 Читать книгу «Первый Зверь» онлайн

Губы монстра чуть дрогнули в улыбке.

— Ты — другая. Глупая. Наивная. Чистая.

— А еще искренне ненавижу тебя!

— Это пройдет со временем.

Хотелось фыркнуть ему прямо в лицо, показывая, чтобы он даже не надеялся на это, вот только сделать это не было шанса, потому что крошечное пространство дома закончилось ровно за моими ногами, упираясь краем лежанки.

Черт! Только не это!

— На твоем месте я бы не питала особых надежд, что я прощу убийцу своей семьи! — почти прорычала я, видя, как в глазах монстра словно вспыхнуло что-то возбужденно и восторженно. — Я скорее умру, чем…

— Не умрешь! Я не позволю!

Он подался вперед, пользуясь тем, что теперь я не могла больше отступать, касаясь моего лица пальцами, заскользив по скулам горячими чуть шершавыми подушечками и приподнимая голову за подбородок, чтобы проурчать:

— В тебе говорит боль и ярость, но они не вечны. Когда все утихнет, ты поймешь, что в глубине тебя есть другие чувства по отношению ко мне.

— Нет у меня никаких чувств к тебе!!! - я пыталась убрать его руку и выдернуть лицо из хватки, но как всегда безуспешно, осмелев и ударив кулаками в его мощную грудь, жар от которой расползался по дому сильнее тепла от печи, готовая просто разорвать его за эту чертову самоуверенность, с которой монстр улыбнулся сейчас томно и широко, словно знал то, чего не знала я. — Убери свои руки от меня!!! Больше я ни за что не позволю касаться ме…

Дорычать я не успела, потому что монстр подхватил на руки слишком быстро и порывисто, чтобы я успела хоть как-то среагировать, приглушенно ахнув и делая этим только хуже, потому что его губы тут же нашли мои, и язык проник горячо и жадно, не зная отказа и сопротивления.

Он словно жаждал именно этого долгие дни, находясь рядом в моем беспокойном беспамятстве и сдерживая себя, чтобы в этот день показать всю свою отчаянную страсть и жажду, с которой касался теперь, отчего мир мерк перед глазами, застилая все его огнем.

Он рычал, словно голодный хищник, у которого пытались отобрать лакомую добычу, стоило мне только попытаться упереться руками в его плечи, как бы я не понимала, что мое сопротивление бесполезно, и он все равно сделает то, что так сильно хотел.

Оставалось лишь выбрать одно — пытаться отбиваться и тем самым сделать его еще более несдержанным, или попытаться успокоиться и переждать этот страшный момент, чтобы были силы на утренний побег.

Нет, нельзя было допустить, чтобы он навредил мне снова, как в первый раз и перечеркнул все планы и единственную хрупкую надежду на иную жизнь, поэтому я старалась дышать ровно, и даже прилежно положила ладони на его плечи, что обжигали ненавистным жаром, который отчетливо показывал, что пути назад уже не будет.

Монстр не остановится.

Чуть приоткрыв ресницы, я видела его лицо, ощущая, как его ресницы щекочут мою кожу, и с удивлением отмечая, что монстр полностью погружен в свои эмоции.

Он не прятал их, не скрывал, не пытался выглядеть иначе.

Он кидался в них всем своим существом не зная слова «достаточно», и даже в этой своей страсти походил на ребенка, которому всегда было мало — мало сладостей, мало игрушек, мало ласки, которую он хотел получить даже насильно, потому что растворялся в ней целиком и без остатка.

Да, он был не такой, как люди.

И несмотря на мою ненависть и неприязнь, я не могла обвинить его во лжи или притворстве, потому что он был настоящий в каждой своей эмоции — будь то ярость или страсть, потому что во все он вкладывал свою звериную душу.

В том, как он целовал меня было что-то пугающее, но…завораживающее.

Словно он не мог надышаться, не мог перестать касаться меня, не мог насытиться вкусом и ароматом тела, неожиданно познав то, что пленило его и поработило, превращая в безумного хищника.

Притихнув, я старалась находить секунды для того, чтобы дышать в его страсти, и не потерять сознание, когда он подался вперед и вниз, укладывая меня на лежанку и нависая сверху, оторвавшись, чтобы дышать тяжело и хрипло, по-прежнему не открывая глаз.

Теперь я знала наверняка, что он борется с собой.

Пытается усмирить свои хищные инстинкты, чтобы не набрасываться, а касаться, не причиняя боли.

И еще ведь не коснулся меня, а я уже вся сжалась, слыша его низкое рычание над собой:

— …опять боишься!

Рядом с ним страх был моим проклятьем!