В глазах Игната плещется смех, а взгляд, мать его, такой невинный… Пришибла бы соседа!
— Что тебя так забавляет? — злюсь не на шутку.
Гад молчит. Начинаю яриться сильнее:
— Я спрашиваю, какого хрена тебя забавляет?., - только сейчас осознаю, что до сих пор затыкаю его рот. Убираю руки и упираюсь ими по обе стороны от головы Игната.
— Смотрю, твоя падучая болезнь с годами усилилась, — жадно глотает воздуха Селиверстов.
— А твоя самонадеянность обострилась до степени бесконечность! С какого перепугу возбужден?
— Это нормальная реакция здорового мужского организма на красивую девушку.
— С каких пор ты вдруг меня красивой считаешь?
— Да вот прям с той самой секунды, как ты на меня завалилась, — потешается. — Как башкой о пол шибанула, я на тебя сразу другими глазами стал смотреть.
— Видать, хорошо приложила, — ни капли не сочувствую.
— Достаточно для того, чтобы стала светом в оконце.
— Могу погасить этот свет, чуток сильнее ударив головой о пол еще раз.
— Мне и так плохо, — поддельно кривится сосед.
Я ему не верю! Плохой актер…
— Скорую вызвать?
— Ага, а сама выхаживать будешь. Костюмчик медсестры с халатиком покороче…
— Верст, ты конкретно болен на передок! — констатирую мрачно.
— В моем возрасте это нормально, — криво лыбится Игнат.
— Руки с моего зада убери!
— Ой, это твой?.. — взлетают наиграно брови.
Вот так и шибанула бы по наглой роже, чтобы самодовольную ухмылку стереть!
— Мой.
— Ничего так… симпатичный, и жмякать удобно! — От наглости теряю дар речи, а нахал продолжает: — Ты слышала, что мужчины предпочитают женщин, чьи прелести удобно помещаются в их руках? Вот твой зад моим рукам очень подходит,
— подтверждая слова, нежно сжимает мои ягодицы. — Есть за что подержаться… Не уверен насчет груди, — с таким спокойствием рассуждает, что закрадывается мысль, парень не в себе, — все же «булочки» и «подружки» у тебя не соразмерны. Но если позволишь пощупать и сравнить…
- Селиверстов, да ты болен?! — выдавливаю, едва дыша от шока. — Особенно напрягает твоя озабоченность женскими задами.
— Лучше озабоченность, чем импотенция…
— Мне плевать, подбери свое хозяйство!
— Ну, малыш, это сложно. Оно у меня неуправляемое хотя, — продолжает отыгрывать роль сексуально озабоченного, — может, у тебя лучше получится с ним справиться?
— Да ты неизлечимо болен! — порываюсь ударить, но Селиверстов с легкостью перехватывает сначала одну руку, потом вторую. Рывком заводит обе за мою спину, прогибая к себе, да так, что моя полуголая грудь теперь на уровне его лица.
Светло-серые глаза заволакивает темнотой.