🕮 Читать книгу «Непримиримые. Книга 1» онлайн

— Вот и я о чем. Какие могут быть подвижки, если голова дурью занята?! — бросает неоспоримый довод отец.

Бабушка и дедушка молчат. Они настолько воспитаны, что стараются не вмешиваться в наши с отцом споры. Так всегда было. Хотя точно знаю, что во многом с папой не согласны.

Бабуля не раз после очередного моего разговора по душам с родителем успокаивала, мол, ему виднее. Он опытней и мудрее. На что я резонно подмечала, что у нее с дедом еще больше мудрости, на это ба опускала голову: у каждой семьи свои нравственные устои и ценности, папа… взрослый человек. Он решит, как ему дальше жить.

Так что, с годами ничего не меняется — ба и дед вновь умолкают, оставляя нас с отцом и нашими разногласиями наедине.

Вот и сейчас бабуля лишь суетится, убирая со стола грязные тарелки, а дед чинно восседает в излюбленном кресле и неспешно смакует чай.

— Движения и не будет, — продолжает холодно отец, — если не работаешь с утра до вечера! Только усердие и труд помогут сдвинуться с мертвой точки!

— Па, — устаю от нотаций, — мне скоро двадцать! Это нормально, что я хочу разнообразия и… любви…

Стол вздрагивает, а вместе с ним звонко подпрыгивает посуда. Отец ладонями ударяет по столешнице:

— Слишком много свободы я тебе дал в последнее время! — звучит сурово. — Нужно урезать твои расходы, да в рамки более узкие зажать — вот тогда начнешь ценить помощь!

— Я ценю, — бурчу под нос. Кушать уже совершенно не хочется. — Спасибо, — встаю из-за стола. — Я не голодна!

— Я не закончил, — окатывает морозом отец, когда ступаю к лестнице. — И не отпускал!

— Пап, я устала, — отзываюсь ровно, не желая ссориться. — Душ хочу принять, да еще к зачету надо готовиться.

— Иди, — недовольно кивает отец и зло отворачивается.

Плетусь наверх, по дороге подхватив рюкзак.

Долго стою под струями воды, а когда выхожу — оказывается, ба ужин принесла мне в комнату.

Ох уж эта забота… Чуть слезу не пускаю от трогательности. Вот только плакать давно перестала — разучилась. Слезы огорчали бабулю, расстраивали деда, раздражали отца, поэтому вскоре уже казались совершенно бессмысленным проявлением чувств и признаком слабости.

Нет я не изгой в полной мере этого понятия, все же жила с любящими родственниками, да и сколько себя помню — только от бабушки и дедушки получала то самое чувство, говорящее, что нужна кому-то.

Забота, внимание, теплые слова… В которых особенно нуждалась в переходный период… Ба и дед окружали меня любовью с детства, но… заменить маму не могли. Это невозможно. Мама… это… даже уже и не знаю, кто это. Да и самого определения мне не понять. Чуждое и глухое — оставляющее в душе едва заметный след чего-то важного, но так мною и неощутимого.

Не помню даже лица родительницы, страшно, но это так. Не помню тепла ее рук, нежности голоса, того самого запаха, что присущ лишь родному человеку. Понимания или участия… не осталось ничего! Время жестоко — оно умело стирает воспоминания, которые хотелось бы помнить, и с той же легкостью подкидывает совершенно неуместные эпизоды прошлого, которые стоило бы забыть!

Нужна ли мне мама?

Сейчас уже, скорее всего, нет — я достаточно поплакала и без ее плеча. Пережила школу без ее сочувствия и поддержки. Достаточно просто справляюсь с проблемами и учебой. Душевные переживания перевариваю сама, храню глубоко и не выпускаю эмоции на обозрение — засмеют. Если и делаю ошибки — точно знаю, что виновата сама. Но однозначно завидую тем, у кого есть такой важный и близкий человек.

Около часа читаю конспекты, нет-нет да и ковыряясь в тарелке.

Когда становится душно, выхожу на балкон, но тотчас затаиваюсь — под деревом, разделяющим нашу территорию и участок соседей, два темных силуэта. Шепчутся в ночи. Голос отца сразу узнаю, а вот женский… Несколько секунд ковыряюсь в памяти, пока не слышу:

— Амалия, мы давно не дети, что за шпионские игры?

Соседка?! Игры? У них что, роман?

— Ты не понимаешь, — бормочет виновато женщина, — Игнат славный парень, но сложный человек. Ему нужно время…

— Он взрослый мужик, у которого в скором времени может появиться своя семья, — безапелляционно, но не повышая голоса, заверяет папа. — И… — добавляет с жаром, — ремня ему нужно, а не время…

— Сереж, — мямлит Амалия, — он почти без отца рос, а то, что видел до… Ну, это было не очень правильно с точки зрения нормальных отношений. Ему трудно принять, что я могу кого-то любить, кроме него и его папы… Да к тому же тебя… ведь мы…

— Это глупо и эгоистично!

Ох, как верно, милый папа. Да кто бы говорил?!.