— Будто я дома.
Он сидел на стуле, слушая, как постепенно выравнивается её дыхание, и улыбался той самой улыбкой, которая незаметна посторонним.
— Спи. Спи, Эст… Альма.
Когда снаружи стихли все голоса и шорохи, в оконное стекло постучали, а затем створка медленно отворилась.
— Так-так-так, — сказал Росс. — Всё-таки решился.
Молох закатил глаза и подвинулся, пропустив его в комнату. И куда только исчезло привычное буйство цветов? Росса было не узнать. Он подстригся, покрасил волосы в скучный чёрный и стал похож на брата, как отражение в зеркале.
Молох окинул изумлённым взглядом простые тёмные джинсы и бежевый свитер. Видимо, в демонстративном протесте пропала нужда.
— Спит? — спросил Росс, склонившись над Альмой и нежно погладив её по щеке. — Я же говорил, что Маир поможет найти реинкарнацию Эстер, но не забудь про условие: мать хочет её видеть. Ведьмы такие ведьмы.
— Я помню. Вряд ли она решит остаться в Болотах.
— А ты? Не собираешься возвращаться в Крепость? Танатос тебя ищет.
— Пусть ищет, — Молох закрыл распахнутое окно и поправил фанеру в прогнившей раме. — Я достаточно потрудился жнецом. Хватит.
Росс радостно ухмыльнулся:
— Значит, не вернёшься. Подашься в бега. А как же: «Каждый должен оставаться на своём месте»?
— А я как раз на своём, — ответил Молох и посмотрел на спящую Альму.
Росс подошёл и нерешительно обнял его за плечи.
— Ты же понимаешь, Совет не оставит вас в покое. Но ты всегда можешь расчитывать на мою помощь, брат.
Конец