Осилю я «догрызть» краткую историю королевства? Прикинув количество оставшихся страниц, решила, что да.
Наивная… Дверь открылась, и в комнату с видом хозяина, искренне недоумевающего, кто это завёлся на его территории, вошёл Сахарок. Оленёнок изогнул шею, посмотрел на меня одним глазом, другим. Фыркнул. Прыжок, и Сахарок приземлился на кровать. Хорошо, не сразу на меня. Чашка опрокинулась. Я ругнулась. Сахарок же невозмутимо боднул книгу на моих коленях.
— Эй, я только нашла, где я остановилась.
Сахарок фыркнул ещё более пренебрежительно, метким ударом копыта сбросил книгу и сам угнездился на моих ногах. Ещё и лоб подставил, всем своим видом указуя — чеши.
Я послушно взъерошила короткую шёрстку:
— Сахарок, ты прелесть.
Единорожка довольно потёрся о мою ладонь мордочкой.
— Но ты свинская прелесть, — закончила я мысль, не прекращая почёсываний.
Сахарок ошеломлённо уставился на меня. Я демонстративно фыркнула, копируя его интонации, но сразу же сменила и тему, и тон:
— Спасибо, что защитил Ирсена, — серьёзно сказала я.
Вроде бы невыразительная оленья мордочка, а мне почудилось, что Сахарок лукаво улыбается. Я напряглась, ожидая подвоха, и почти сразу с улицы раздался пронзительный кошачий «мяв».
Я встрепенулась:
— Ирсен?
Кара, когда я призналась, что переживаю, только плечами пожала — нет ничего, с чем брат бы не справился, само собой, всё в порядке. Не сказать, что меня её уверенность успокоила. Я-то помню, каким нашла Ирсена в лесу. После встречи с Котами, кстати. Но я поняла, что Кара ничего не знает и продолжать расспросы не стала.
Сахарок ткнул мне в коленку копытцем, не больно, но ощутимо.
— Предлагаешь, не отвлекаться? — я продолжила водить по его спине, и Сахарок тотчас перестал вредничать.
Окно открылось, и через подоконник в комнату сиганул заметно потрёпанный чёрный кот. Выгнув спину, зверь яростно зашипел и метнулся к шкафу, а следом появились ещё два чёрных кота, размером… Демоны! С обычными раскормленными диванными лентяями гостей не спутать.
Последним появился Ирсен, не менее лихо прыгнувший через подоконник. Правда, оценила я не лихость, а четыре борозды глубоких царапин на тыльной стороне ладони.
— У целителя был?
— Как ты интересно произносишь «добрый вечер», — хмыкнул Ирсен.
Справедливый упрёк, но, увидев багровые полосы, я могла думать только о том, что подобные раны, как бы безобидно они не выглядели, опасны.
— Добрый. И я рада тебя видеть, но вопрос прежний.
— Мили, это всего лишь царапины.
— То есть не был, — сделала вывод я. — Не промыл, не обработал? Напомнить, чем это закончилось для Ёна?
Ирсен закатил глаза:
— Ты забыла, что меня теперь никакая болезнь не возьмёт?
Не забыла, но…
— Хуже не сделаю, так что снимай рубашку.
Ирсен расхохотался:
— Так бы и сказала, что хочешь меня раздеть, — Ирсен стащил жилетку, гораздо медленнее расстегнул рубашку.