— Госпожа, барон и баронесса приглашают вас на семейный завтрак. Барон знает, что вас ожидают в храме, поэтому он приказал подать на стол, когда вы будете готовы. Вы желаете принять приглашение?
Хм… Я могу отказать, статус невесты герцога мне это позволяет. Но правильно ли избегать неприятной встречи? Должна быть весомая причина, по которой барон желает увидеться со мной.
— Хорошо, я позавтракаю не у себя, а в столовой. Сита, я не буду возвращаться в комнату, отправлюсь сразу после завтрака. Пожалуйста, распорядись подготовить экипаж.
— Госпожа, экипаж герцога ожидает вас в любое время дня и ночи.
— Как так? А как же возничий, лошади?
Сита улыбнулась:
— Госпожа, вам не нужно об этом беспокоиться. Разумеется, лошадей меняют.
Бросив взгляд в зеркало и убедившись, что выгляжу достойно герцога, я вышла из комнаты. Няню я вчера проводила, мне больше не нужно желать ей доброго утра. Сахарок… Неловко с единорогом получается. С одной стороны, я его не приглашала. С другой стороны, он столько помог, что пренебрегать им просто некрасиво и неблагодарно. Я постучалась в спальню жрицы, однако нашла лишь неприбранную постель. Сахарок явно успел удрать задолго до того, как я проснулась.
Спустившись, я вышла в холл, где меня почему-то встречал дворецкий. Мужчина поклонился:
— Доброе утро, юная госпожа.
Я уже научилась немного ориентироваться. Госпожой слуги называют ту леди, которую признают своей хозяйкой. К иным обращаются «леди». Любопытно дворецкий меня поприветствовал, очень любопытно. Но я ему до конца не верю. Госпожа в доме баронесса, и попытайся я что-нибудь приказать, меня обязательно поставят на место.
Дворецкий распахнул двери и громко объявил:
— Леди Милимая прибыла на семейный завтрак!
К чему надрывать лёгкие?
— Доброе утро, — я улыбнулась сразу и всем, и никому.
За столом места были распределены точно также, как на ужине, и я прошла к своему стулу, чтобы оказаться напротив сестёр и слева от мачехи. Для разнообразия никто не высказался о моём опоздании, однако я не обольщалась. Барон сидит насупленный, мачеху распирает от накопившейся желчи. Только сёстры, особенно младшая, выглядят скорее напуганными, чем злыми.
— Доброе утро, Мили. Проходи скорее, — барон изо всех сил изображал радушие.
— Отец, вы хотели меня видеть?
— Я слышал, сегодня ты посетишь храм, чтобы получить благословение Небес?
Какая чудесная формулировка, за ней столько смыслов можно скрыть…
— Совершенно верно.
— Мили, — барон прочистил горло, — я могу понять… твоё восхищение герцогом.
— Неужели?
Как это мило. Если я правильно поняла, барон только что признался, что он баран, говоря мягко.
Мою усмешку папаша проигнорировал с заметным усилием.
— Мили, ты не задумывалась, что герцог просто дурит тебя? Использует в своей игре, и выбросит, когда ты выполнишь свою роль до конца?
Я усмехнулась. Надо признать, отчасти папаша прав — герцог преследует свои интересы, и для меня участие в его игре может иметь летальный исход. Однако… Я могу либо полагаться только на себя, либо сотрудничать с герцогом, и пока что забота Ирсена превышает все мои самые смелые ожидания.
— Барон, состоится наша с герцогом свадьба или нет, это одно. Лишусь я его поддержки или нет, это другое. Не находите?
Барон налился привычной краснотой, и я всерьёз подумала, не посоветовать ли ему пригласить целителя. Будет обидно, если папаша склеит ласты прежде, чем я разберусь, откуда у него столько ненависти к родной дочери. И ещё. Молодая женщина, достаточно состоятельная, чтобы оплачивать услуги магов жизни, умирает от болезни. От болезни ли? Кто как не барон может знать, что на самом деле случилось с его первой женой, матерью Милимаи.
Мачеха принялась успокаивающе гладить барона по руке, голос подала старшая из сестёр: