Направление дороги опять же выбрала из расчёта «подальше от мрачного леса». Хоть угрозы я от темнеющей черноты не чувствовала, но тоскливые ощущения округа навевала. Я даже не сразу поняла, что желание плакать – это вовсе не моя настоящая эмоция. Ступив на прокатанную телегами дорогу, я ощутила желание убивать.
Когда за спиной послышался скрежет колеса, поначалу думала спрятаться, но что-то меня остановило. Благоразумие, наверное, да пояс с керамбитами.
Из-за поворота вырулила телега со старичком на облучке. Дядечка был прилично одет, хоть и не богато, а животное, тянущее повозку, конечно, чем-то напоминало лошадь, но в основном костяной вид существа говорил о том, что лошадкой эта тварюшка если и была, то только в прошлой жизни.
Наконец, страх подступил.
Телега остановилась, и дед грозно посмотрел на меня:
– Чего бродишь по краю проклятой земли? Приключений ищешь, девка?!
– Я… нет. С дурой одной повздорила, теперь вот выгребаю.
– Городская?
– А? Да…
– Садись. До города тебя довезу, а то чертей каких подцепишь. – Дед фыркнул, но помог забраться к нему на облучок. – Хотя их и в городе подцепить можно…
Заметив, как я на него покосилась, старичок разразился хриплым хохотом.
– А вы сами откуда? – Как можно дружелюбнее спросила я, надеясь на хотя бы какие-то представления от места, куда меня закинуло.
– Дык из Рвища. Где нам, троллям, ещё блукать?
«Нижний мир… – кивая и улыбаясь, лихорадочно соображала. – Сто пудово он!»
– Ты чья будешь?
На свой страх и риск ответила:
– Родственница Вады Хуг. Вообще в академии вместе с ней живу, но сегодня у меня… видимо, прогул.
Дед опять хохотнул, не заостряя внимания на имени библиотекарши. Наверное, фамилия «Хуг» была распространённой в Рвищах, как «Иванова» в России или «Шевченко» или «Бойко» на Украине.
– На площади стоит стационарный портал, так что проблем вернуться не будет. Прошли те времена, когда нашу братию запирали тут! – Вдруг старичок перешёл на митинговое настроение. – Сейчас можно даже в Верхний мир мотнуться… хотя… эти напыщенные драконы и эльфы… Кожу нашу видят и сразу нос воротят. – Дед выразительно глянул на мои тату. – Невдомёк иродам, что это наша врождённая сила. Мы рождаемся с оберегами! Сама Троцилла отмечает нас своей дланью!!!
Продолжая кивать, подчерпывала для себя новые факты.
«Значит, тролли уже рождаются с тату. Вот, почему ректор так живо определил Ваду мне в родственники! Жук… навозный. Это вообще он виноват, что меня сюда забросило! Разобрался бы со своей будущей невесткой, она даже думать бы забыла – ко мне подходить! Сучка… вернусь, всю империю на неё натравлю! Мне сам король безопасность гарантировал! С Его Словом можно революцию поднимать!»
– Всё верно говорите, – улыбнулась, посмотрев на дедушкину животину. – А где такого коня купили?
– Так на рынке, егоза. Ворхи выносливые. Пусть и требуют подпитки, так обычная лошадь тоже немерено жрёт. Зато не надо переживать, что Сати сдохнет.
– Логично, – хихикнула я, рассматривая нового для меня ворха. – А можно мне вожжи подержать?
«Блин! А чего сиськи мять!? Когда такое ещё представится!?»
– Да за ради Троциллы, дитя. Можешь даже скорости добавить. В моём ворхе десять лошадиных сил.
«Эх, дед! Тебя бы в папин «Мерин», в котором 600 лошадиных сил. Ты бы дар речи потерял!»
Схватившись за вожжи, шлёпнула ими по костлявой спине трупика лошадки, чувствуя себя маньячилой:
– Пошла, залётная!
Дед вцепился в боковины облучка, а я внезапно поняла, что соотношение лошадиных сил на Земле и на Соруре – это разная по значению единица.