Свет рвался из каждой клеточки тела. Это было невероятно!
Глава 49. «Папа» – мой без остатка!
«Если ты плачешь под музыку, вспоминая хорошие моменты, которые уже не вернешь, значит, у тебя есть сердце…»
Свет рвался из каждой клеточки тела. Это было невероятно!
А ещё неловко!
Я как бы вообще к русалкам готова не была, а к мужчинам среди них так и вовсе… они пялились на меня заворожённо, а я… голая!
Тут ещё и нечто неказистое подплывает!
– Чего зыркаешь? – Фыркнуло в голос это серое нечто.
– КОРВИН!?
– А кто ж ещё? Ты уж как-то возьмись за ум и начни читать литературу. Хотя бы о тех, кто рядом с тобой. Хухлики – это водяные чёртики… и – да. Они выглядят именно так.
– Забавно, – я нервно улыбнулась.
Глядя на серенького пузатика, похожего на стрёмный корень мандрагоры, едва сдержалась от того, чтобы не отплыть от фамильяра подальше.
Корвин не заметил. Он вообще развёл кипучую деятельность. Поплыл в сторону русалок и … эээ… русалов? Короче, не важно. К водяному народу мой "котик" поплыл!
Что-то там обсуждал с женщиной, держащей корягу в руке, потом дождался, когда она кивнёт и отдаст ему этот скипетр, и поплыл обратно ко мне.
– Заряжай. Нам некогда. Потом вернёмся и более обстоятельно изучим твои непосредственные обязанности.
– Как? – Не стала рассусоливать, задавая вопросы по существу.
– Просто коснись. Твой свет направится внутрь сам. Вон как от тебя пышет. Ты посильнее матери будешь. Видно она в тебя влила всю себя, намерено уходя из жизни.
Хмуро выполняя указания фамильяра, отодвинула мысли о матери. Слишком эмоциональным день вышел и без угрызения совести, которое неосознанно забирается зудящим чувством под кожу.
«Пусть она обретёт мир… где бы не была сейчас», – отпустив грусть, обратила внимание на удивительный посох.
Какая-то толика света перетекла в него, а он загорелся так сильно, что глазам больно стало.
– Хватит… всё.
Водный народец боялся, что ли, подплывать ко мне, – в любом случае, я не огорчилась, когда Корвин приказал плыть обратно, пока он отдаст посох.
Выйдя из озера, обратила внимание, что его поверхность теперь искрится разноцветным сиянием, переливающимся тут и там, будто в озере солнце утонуло, радугу с собой прихватив.
– Оделась? – Через минуту ко мне присоединился уже нормальный красивый кот.
– Да. Тебе так больше идёт.
– А ты сиреной симпатичней, – выдал в отместку Корвин, словно досадить хотел. – Хоть сиськи посмотрел… есть.
– Дурак. Надо было единорога выбрать фамильяром.
– Поговори мне! – Хохотнул чёрт. – Идём!
Шагнув, оказалась возле портальной арки академического корпуса.
– Где ты была? – Накинулась на меня Вада, выпучив глаза.