Перебираюсь и он резко швыряет меня спиной на сидения, нависая сверху. Наши губы соединяются и я чувствую, как знакомый пожар снова разжигается в моей груди.
Я гуляю ладонями по его телу и ловко расстёгиваю пуговицы рубашки, в которой он так сексуально выглядел сегодня. Расстегнув ремень и откинув в сторону мой пиджак, Марк запустил пальцы под топ и я словно получила свежий ожог кожи, который останется со мной навсегда.
Поразительно, как появление человека в жизни другого человека – переворачивает мир с ног на голову.
Марк ворвался в мою жизнь неожиданно и, сколько бы я не пыталась вытолкнуть его из своего поезда, он всегда оказывался в следующем купе. Такое ощущение, что я водитель того самого поезда, а все вагоны, которые я тащу за собой – это мои переживания, этапы жизни, мысли и, вытолкнув его из купе под названием «физические вещи», он всегда переходил в вагон «мыслей», вагон «сердце», вагон «воспоминания» и тд.
Я не была в силах от него избавиться, всегда хоть что-то заставляло его задержаться в моей жизни.
— Слишком рано!— нахальным голосом говорит он, и я открываю зажмуренные глаза,— я ещё даже не вошёл.
В его голосе чувствуется игривое издевательство.
Я затрудняюсь вдохнуть воздух, чтобы произнести хотя бы одно слово. Невольным образом выходит стон, являющийся средним – между предвкушением и недовольством.
Ощутив резкое проникновение пальца, мои глаза округлились до самых необъятных размеров.
— К-колгот-тки,— заикаюсь я, напоминая ему, что они всё ещё на мне.
На лице парня появляется пошлая ухмылка и глаза сужаются, что следует о том, что Марк что-то задумал.
В следующую секунду я сильно сжимаю глаза и с треском вжимаюсь в сиденья машины. Кожаный салон противно скрипит и мои вспотевшие пальцы вцепляются в край сиденья, соскальзывая и создавая отнюдь не благоприятный звук. Меня пронзает электрошок сквозь всё тело, и я снова превращаюсь в марионетку под влиянием Марка.
В моей голове всегда бушуют всевозможные мысли, словно ураган, затмевая одну мысль за другой, но с признанием собственных чувств, мою голову переполняют мысли только о Марке. Порой мне становиться страшно от силы чувств, которые испытываю по отношению к нему. Возможно, порой стоило бы сдерживать порывы страсти, ведь я влюбляюсь в него слишком сильно, а может «слишком» это и не так плохо? Я пообещала себе и Марку, что больше не буду бояться и волноваться напрасно, но правильно ли влюбляться настолько сильно и настолько стремительно, как это делаю я?
Достигать кульминации с Марком... это, как впервые попробовать наркотик. Появившейся повторное желание; повторный приём и ты в ловушке, из которой тебе больше не хочется высвобождаться. Никогда.
В машине образуется отсутствие воздуха и мы оба начинаем задыхаться.
Задыхаемся в том, что осталось, а именно, друг в друге.
Не отдышавшись, я падаю на крепкую грудь Марка и оставляю поцелуй на татуировке со словами «esto quod es» под правой ключицей.
— Это ведь латынь?— шёпотом спрашиваю я, поднимая взгляд на Марка, который тяжело отходит от произошедшего, — что это означает?
Марк выпускает тяжелый вдох в потолок и начинает гладить меня по голове; накручивая на пальцы, уже распустившейся локоны.
— Будь тем, кем ты есть на самом деле. Я её набил спустя три дня после того, как отец отказался от меня,— хриплым голосом, едва дрожащим, отвечает он и я снова целую эту надпись.
Марк улыбается, и я переворачиваюсь к нему спиной. Марк, облокотившись о дверь, притянул меня за талию к себе. Его левая нога вытянута во всю длину, накрывает оба задних сиденья, я вытягиваю свои и прижимаюсь ими к его ноге; ощущаю лёгкую щекотку от его, слегка волосатых, ног. Его правая нога, согнута и слегка трясётся на полу. Марк обнимает меня и я погружаюсь в тишину, нависшую над нами.
Впервые, наверное, с тех пор, как мы познакомились, вплоть до этого самого момента, тишина меня не напрягает. Это приятная тишина. Кажется, что мы так общаемся и для этого слова вовсе не нужны.
Получаю громкий поцелуй в макушку, и чувствую, что обязана обозначить этот день.
Слегка поворачиваюсь к Марку и указательным пальцем рисую маленькое сердечко на запотевшем правом окошке.
Заглядываю в лицо Марку и он чмокает меня в кончик носа, провоцируя во мне хихиканье маленького ребёнка.
Вокруг, нарисованного мною, сердца образуется сердце побольше и я резко свожу брови к переносице, прищуривая глаза, и размышляя над его действием.
— Кривое сердечко у тебя получилось,— легко улыбаясь смотрю на него и на два сердца.
Марк игриво цокает языком.
— Это ... твоё сердце в моём,— хрипловато-нежным голосом объясняет он.
***