Бабушка улыбается, и накладывает ещё.
— Попробуй ещё рыбную котлетку! Ты их очень любил в детстве,— смущается она, и я смотрю на неё.
Отрезаю вилкой кусочек котлеты и отправляю его в рот, кивая при этом головой.
Домашная еда... не думал, что когда-то снова почувствую этот вкус: вкус былой счастливой жизни.
– Вкусно, – выдавливаю из себя.
— Может по сто грамм?— предлагает дядя Гена.
Я перевожу взгляд на него, когда тот тянется через весь стол за прозрачной бутылкой водки, и ухмыляюсь.
— Я за рулём, – отвечаю я, когда Гена протягивает мне рюмку.
Я не имею желания сейчас пить, поэтому отказываюсь, ссылаясь на то, что мне ещё ехать домой. Вернее, в квартиру на Патриарших прудах в которой я остаюсь однажды в год.
— Ты можешь остаться на ночь. Твоя комната всё ещё пустует...— говорит мать, смущённо улыбаясь.
Моя комната...я и забыл, что в этом доме имел собственную комнату.
— Я не останусь здесь,— отвечаю я, и мама опускает взгляд.
Отец поглаживает мать по спине, как бы успокаивая её после моего колкого ответа.
Дядя выпивает рюмку спиртного, и подхватывает ситуацию, переводя тему разговора.
Чем больше времени я проводил в этом окружении, тем спокойнее становилось на душе. Я чувствовал себя скованно сначала и злился на каждую улыбку, брошенную в мой адрес, а каждое слово сказанное мне, вызывало во мне отторжение. Небрежно брошенные фразы о прошлом, всё ещё вызывают во мне гнев и сжимание пальцев в кулак, а постоянное распитие воды, никак не заглушает во мне это чувство. Лишь придаёт ему немного лёгкости в принятии.
— Марк?— окликает меня дедушка, и я поворачиваюсь к нему,— покурим?
Он встаёт из-за стола, и поправляет клетчатую серую рубашку.
— Я с вами!— говорит дядя.
Я неохотно выхожу с ними на веранду. Несмотря на то, что я последние пол часа только и думал о сигаретах, я не мог никак собраться и встать из-за стола. Я не рад перспективе курить с людьми, присутствие которых меня напрягает, но всё равно соглашаюсь.
Глава 61
— Спасибо,— говорит дедушка, протягивая зажигалку, которую я всучил ему.
Я глубоко втягиваю все вредные вещества, которые содержит сигарета и позволяю никотину заполнить мои лёгкие. Легкий ветерок пробегает мимо нас, и я невольным образом перевожу взгляд на дядю, выдыхающего сигаретный дым. Ветер моментально уносит его, и я присаживаюсь на белое плетёное кресло. Дядя делает то же самое, а дедушка молча наблюдает за нами, сидя на кресле-качалке.
— Давно куришь?— спрашивает дед.
— С пятнадцати лет,— говорю я, и тянусь к пепельнице, чтобы стряхнуть пепел.
Дедушка начинает смеяться.
— А я знал это!— гордо заявляет он,— это ты мои сигареты тырил.
Я ухмыляюсь, и дядя вспоминает, как сам скрывался от отца в детстве, когда только начинал курить.
— Ты курил очень противные сигареты и я через силу заставлял себя привыкнуть к их вкусу. Всё никак не мог понять, почему все курят, если это так не вкусно. А потом оказалось, что это ты просто имел ужасные предпочтения.
Оба начинают смеяться, и подтверждать мои слова.
— Ну, а как ты вообще?— сквозь смех спрашивает дядя, становясь серьёзным,— Оля сказала, что у тебя недавно гастроли по миру состоялись.