Я начинаю немного раскачивать девочку, и бросаю взгляд на Сашу, который сидит на горке для маленьких детей. Он лешает веселья рыжеволосого мальчугана. У мальчика полосатые шортики и такой же расцветки футболка. В одной руке он держит игрушечную машинку, а во второй лопатку. Лопаткой он постукивает по горке, создавая вибрации.
Саша, с серьёзным выражением лица, не замечает ничего вокруг.
С кем же он переписывается? Не легче ли пригласить на прогулку того человека и поговорить с ним в живую, а не обмениваться нескончаемым количеством сообщений в столь чудесную, для прогулок, погоду.
— Са-аш,— протягиваю я.
Друг поднимает взгляд и, не понимая, смотрит на меня.
— Пусти мальчика,— взглядом указываю на горку и тот встаёт, отходя на шаг,— с кем ты переписываешься?
— Выше, выше!— просит Амелия, и я продолжаю её раскачивать так, как качала до того, потому что не хочу, чтобы девочка выпала из качелей.
— Да так, с другом,— беспристрастно, отвечает он.
— С каким это ещё другом?— я играю бровями.
У Саши немного другие интересы...не похожие на интересы парней с традиционной ориентацией. Саша не так давно расстался со своим парнем, с которым встречался полгода, и я думала, что у них всё серьезно, но, как оказалось, парень не был готов на более серьёзные развития отношений. Саша совершил выход в свет, как гомосексуал и открылся родителям, но тот парень ещё не готов. Он сказал, что никогда не будет готов признаться миру, что он гей, и уж тем более родителям.
Саша, в таком случае, решил прекратить отношения, ибо ему не комфортно с человеком, который стесняется своего же выбора, предпочтений и окружающего мнения.
— Мы познакомились через Витара. Виделись пару раз, вроде нормальный,— отвечает он.
Саша подходит ближе к качелям. Наконец он начал разговаривать со мной, а то всё сидел в телефоне, и даже не обращал внимания на окружающий мир.
— Он зовёт тусовку в следующую пятницу, не хочешь тоже пойти? Думаю, он не будет возражать.
— Я же в пятницу улетаю, забыл? Африка, привет-привет,— напоминаю я, и лицо друга вытягивается.
Правда забыл. А я так взволнованна, ведь осталось всего пять дней до отлёта.
Он наигранно бьет себя по лбу.
—Т-то-очно! Черт...А сколько будет длиться это твоё рабство?— Саша убирает телефон, чему в душе начинаю радоваться как ребёнок.
Неужели он наконец решил уделить мне своё внимание ?
— Не рабство, а волонтёрство,— исправляю я.
Саша закатывает глаза, и передразнивает меня.
— В общей сложности, меня не будет двадцать дней. Я прилетаю обратно двадцать седьмого, а второго сентября уже возвращаюсь на учёбу.
Амелия спрыгивает с качелей и я резко вздрагиваю, ведь, на секунду, мне показалось, что я не уследила за девочкой.
Взглядом провожаю её, когда она направляется на горку, которая в два раза выше качелей. В середине она завивается. По горке один за другим, съезжают дети, наполняя площадку смехом и я невольным образом улыбаюсь им вслед.
Я испытываю большую любовь к детям и раньше грустила, что являюсь единственным ребёнком в семье. Эта грусть, разумеется, быстро испарялась, ведь у маминых друзей часто были разные дела и я иногда подрабатывала няней, поэтому детей в моей жизни было предостаточно.
Прогулявшись ещё несколько часов, мы обсудили с Сашей жизнь друг друга за последний год. Я поймала себя на мысли, что мне действительно не хватало общения с моим другом.
— И он до сих пор тебе так и не написал?— возмущается Саша, делая глоток воды.
Я хмуро качаю головой.
Я поделилась историей с Сашей касаемо Марка, но детали опустила. Несмотря на близость с ним, я не могу рассказывать о более интимной стороне. Не то, чтобы я никому не доверяю. Вовсе нет. Я доверяю, но при рассказе мне становится неловко. К тому же, он парень. Он смотрит на всё с другого угла.
— А если он не напишет до твоего отъезда? Что тогда? Вы и так видитесь безумно редко, считаются ли это отношения?